— И я решительно бы тогда что-нибудь над собою сделала, — продолжала Настенька, — потому что, думаю, если этот человек умер, что ж мне? Для чего осталось жить на свете? Лучше уж руки на себя наложить, — и только бог еще, видно, не хотел совершенной моей погибели и внушил мне мысль и желание причаститься… Отговела я тогда и
пошла на исповедь к этому отцу Серафиму — помнишь? — настоятель в монастыре: все ему рассказала, как ты меня полюбил, оставил, а теперь умер, и что я решилась лишить себя жизни!
Неточные совпадения
В этих переменах именно и бросается в глаза внутреннее единство, связующее их, от диссертации, написанной
на школьную задачу безансонской академии, до недавнего вышедшего carmen horrendum [ужасающей песни (лат.).] биржевого распутства, тот же порядок мыслей, развиваясь, видоизменяясь, отражая события,
идет и через «Противоречия» политической экономии, и через его «
Исповедь», и через его «журнал».
Возникал тяжелый вопрос: в священнике для нас уже не было святыни, и обратить вынужденную
исповедь в простую формальность вроде ответа
на уроке не казалось трудным. Но как же быть с причастием? К этому обряду мы относились хотя и не без сомнений, но с уважением, и нам было больно осквернить его ложью. Между тем не подойти с другими — значило обратить внимание инспектора и надзирателей. Мы решили, однако,
пойти на серьезный риск. Это была своеобразная дань недавней святыне…
Теперь выбора не было. Старшим приходилось поневоле
идти к законоучителю… Затем случилось, что тотчас после первого дня
исповеди виновники шалости были раскрыты. Священник наложил
на них эпитимью и лишил причастия, но еще до начала службы три ученика были водворены в карцер. Им грозило исключение…
Галактион слушал эту странную
исповедь и сознавал, что Харитина права. Да, он отнесся к ней по-звериному и, как настоящий зверь, схватил ее давеча. Ему сделалось ужасно совестно. Женатый человек, у самого две дочери
на руках, и вдруг кто-нибудь будет так-то по-звериному хватать его Милочку… У Галактиона даже
пошла дрожь по спине при одной мысли о такой возможности. А чем же Харитина хуже других? Дома не у чего было жить, вот и выскочила замуж за первого встречного. Всегда так бывает.
Она спрашивала быстро, говорила скоро, но как будто иногда сбивалась и часто не договаривала; поминутно торопилась о чем-то предупреждать; вообще она была в необыкновенной тревоге и хоть смотрела очень храбро и с каким-то вызовом, но, может быть, немного и трусила.
На ней было самое буднишнее, простое платье, которое очень к ней
шло. Она часто вздрагивала, краснела и сидела
на краю скамейки. Подтверждение князя, что Ипполит застрелился для того, чтоб она прочла его
исповедь, очень ее удивило.