Неточные совпадения
Она была великолепна, но зато все московские щеголихи
в бриллиантах при новом, электрическом свете танцевального
зала показались скверно раскрашенными куклами: они привыкли к газовым рожкам и лампам. Красавица хозяйка дома была только одна с живым цветом лица.
В глубине
зала вверху виднелась темная ниша
в стене, вроде какой-то таинственной ложи, а рядом с ней были редкостные английские часы, огромный золоченый маятник которых
казался неподвижным, часы шли бесшумно.
Передо мной счет трактира Тестова
в тридцать шесть рублей с погашенной маркой и распиской
в получении денег и подписями: «
В. Долматов и О. Григорович». Число — 25 мая. Год не поставлен, но,
кажется, 1897-й или 1898-й. Проездом из Петербурга зашли ко мне мой старый товарищ по сцене
В. П. Долматов и его друг О. П. Григорович, известный инженер, москвич. Мы пошли к Тестову пообедать по-московски.
В левой
зале нас встречает патриарх половых, справивший сорокалетний юбилей, Кузьма Павлович.
В одно время с нами
показался в залу и Овосава Бунго-но-ками-сама, высокий, худощавый мужчина, лет пятидесяти, с важным, строгим и довольно умным выражением в лице.
Родион Антоныч, не теряя из виду управительского кружка, зорко следил за всеми, особенно за Братковским, который все время сидел в комнате, где была Нина Леонтьевна, и только иногда
показывался в зале, чтобы быть на виду у генерала на всякий случай.
К десяти часам Егор Фомич, наконец, изволили проснуться, а затем
показались в зале. Как покорный сын церкви, Егор Фомич подошел под благословение батюшки и даже поцеловал у него руку.
Неточные совпадения
Так как никто не обращал на него внимания и он,
казалось, никому не был нужен, он потихоньку направился
в маленькую
залу, где закусывали, и почувствовал большое облегчение, опять увидав лакеев. Старичок-лакей предложил ему покушать, и Левин согласился. Съев котлетку с фасолью и поговорив с лакеем о прежних господах, Левин, не желая входить
в залу, где ему было так неприятно, пошел пройтись на хоры.
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью
в другой конец
залы к другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок
в кармане; не деньги ли? но деньги тоже
в кармане, все,
кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему
в уши, что он позабыл что-то.
Но вот толпа заколебалась, // По
зале шепот пробежал… // К хозяйке дама приближалась, // За нею важный генерал. // Она была нетороплива, // Не холодна, не говорлива, // Без взора наглого для всех, // Без притязаний на успех, // Без этих маленьких ужимок, // Без подражательных затей… // Всё тихо, просто было
в ней, // Она
казалась верный снимок // Du comme il faut… (Шишков, прости: // Не знаю, как перевести.)
Эпизод с перчаткой, хотя и мог кончиться дурно, принес мне ту пользу, что поставил меня на свободную ногу
в кругу, который
казался мне всегда самым страшным, —
в кругу гостиной; я не чувствовал уже ни малейшей застенчивости
в зале.
С высоты второго яруса
зал маленького театра
показался плоскодонной ямой, а затем стал похож на опрокинутую горизонтально витрину магазина фруктов:
в пене стружек рядами лежат апельсины, яблоки, лимоны. Самгин вспомнил, как Туробоев у Омона оправдывал анархиста Равашоля, и спросил сам себя: