Кабанова. Полно, полно, не божись! Грех! Я уж давно вижу, что тебе жена
милее матери. С тех пор, как женился, я уж от тебя прежней любви не вижу.
Словно таешь, прислонясь ко груди её, и растёт твоё тело, питаясь тёплым и пахучим соком
милой матери твоей; видишь себя неотрывно, навеки земным и благодарно думаешь:
Происходило это не от того, что она любила общество, напротив, она скорее пряталась от людей, но в эти вечера занимались музыкой и пением, а этого было достаточно, чтобы Анжелика забыла все и всех, упиваясь звуками, которые заставляли вспомнить ее
милую мать. Она сама прекрасно играла на рояле, но игры ее в доме графа еще никто не слыхал, так как со смерти матери она не дотронулась ни разу до клавишей.
Антон сыскал гвоздь и начертал на стене четыре слова: liebe Mutter, liebe A…, [Дорогая мать, дорогая А… (нем.)] прощальные с землею слова или, что все равно, с теми, кого не было для него дороже на земле. Писав их, он обливался слезами, как будто вырывался из объятий
милой матери, милой невесты, чтобы никогда их не увидеть.
Неточные совпадения
Живя старою жизнью, она ужасалась на себя, на свое полное непреодолимое равнодушие ко всему своему прошедшему: к вещам, к привычкам, к людям, любившим и любящим ее, к огорченной этим равнодушием
матери, к
милому, прежде больше всего на свете любимому нежному отцу.
— Да
помилуй! — радостно улыбаясь этой поспешности, сказала
мать. — А приданое?
—
Милая, я сидела возле нее: румянец в палец толщиной и отваливается, как штукатурка, кусками.
Мать выучила, сама кокетка, а дочка еще превзойдет матушку.
Когда Настасья вышла, он быстро поднес его к губам и поцеловал; потом долго еще вглядывался в почерк адреса, в знакомый и
милый ему мелкий и косенький почерк его
матери, учившей его когда-то читать и писать.
—
Милый, я — рада! Так рада, что — как пьяная и даже плакать хочется! Ой, Клим, как это удивительно, когда чувствуешь, что можешь хорошо делать свое дело! Подумай, — ну, что я такое? Хористка,
мать — коровница, отец — плотник, и вдруг — могу! Какие-то морды, животы перед глазами, а я — пою, и вот, сейчас — сердце разорвется, умру! Это… замечательно!