Мы быстро двигались вперед мимо знакомых уже прекрасных бухт, холмов, скал, лесков. Я занялся тем же, чем и
в первый раз, то есть мысленно уставлял все эти пригорки и рощи храмами, дачами, беседками и статуями, а воды залива — пароходами и
чащей мачт; берега населял европейцами: мне уж виделись дорожки
парка, скачущие амазонки; а ближе к городу снились фактории, русская, американская, английская…
Зато
в парке было весело; березы покрылись молодыми бледно-зелеными листьями и семенными сережками; почки липы надувались и трескались; около клумб возился садовник с рабочими; взрыхляли землю, сажали цветы. Некоторые птицы уж вывели птенчиков; гнезда самых мелких пернатых, по большей
части, были свиты
в дуплах дерев, и иногда так низко, что Ольга могла заглядывать
в них. По вечерам весь воздух был напоен душистым паром распустившейся березовой листвы.
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными, большею
частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои
парки, дворцы, театры, охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям
в богатых одеждах, на богатых экипажах едут
в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады,
в ризах или без риз,
в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.
В таком настроении целыми часами я бродил по закоулкам
парка, вглядываясь
в затянутые легкой дымкой
чащи, просиживал с книгой у грота Иванова, стараясь разгадать мрачную драму нечаевского дела […просиживал с книгой у грота Иванова, стараясь разгадать мрачную драму нечаевского дела.