Неточные совпадения
Псевдоним очень остроумный и правдивый, так как в фельетонах участвовало несколько человек, а Лукин собирал весь этот материал в фельетон, который выходил в Петербурге по субботам. Не знаю, как
платил Нотович, но я от Лукина получал 5 копеек за строчку и много зарабатывал, так как чуть не ежедневно давал заметки, которые нельзя
было печатать в Москве, а в «Новостях» они проходили.
В 1880 году издавал газету И. И Смирнов, владелец типографии и арендатор всех театральных афиш, зарабатывавший хорошие деньги, но всегда бывший без гроша и в долгу, так как
был азартный игрок и все ночи просиживал за картами в Немецком клубе. В редких случаях выигрыша он иногда появлялся в редакции и даже
платил сотрудникам. Хозяйственной частью ведал соиздатель И.М. Желтов, одновременно и книжник и трактирщик, от которого зависело все дело, а он считал совершенно лишним
платить сотрудникам деньги.
Сотрудникам
платили по грошам и то редко наличными, но никто не уходил, — голодали, да работали. Сам Абрам Яковлевич
был очень мил и симпатичен, его бедность
была налицо, и всякий старался помочь ему, а он надеялся на успех и сыпал обещаниями...
В конце концов Н.И. Пастухов смягчался, начинал говорить уже не вы, а ты и давал пятьдесят рублей. Но крупных гонораров
платить не любил и признавал пятак за прозу и гривенник за стихи. Тогда в Москве жизнь дешевая
была. Как-то во время его обычного обеда в трактире Тестова, где за его столом всегда собирались сотрудники, ему показали сидевшего за другим столом поэта Бальмонта.
Затем провез его к портному, платья ему купил полный комплект, нанял ему квартиру через два дома от редакции, подписал обязательство
платить за его помещение и, вернувшись с ним к себе домой, выдал ему две книжки для забора товара в мясной и в колониальных лавках, условившись с ним таким образом, что половина заработанных им денег
будет идти в погашение этого забора, а остальная половина
будет выдаваться ему на руки.
Для редакторов открылись двери тюрем, на издателей посыпались денежные штрафы, сажали редакторов и прикрывали газеты. Нужно
было или
платить штраф, сохраняя издание, или на место посаженного редактора выставлять нового, запасного. Таких явилось сколько угодно.
Я иногда по 3 рубля зарабатывал за четверостишия на заданную тему, по 25 копеек за строку стихов; это тогда считалось крупной платой — обыкновенно за стихи
платили 10 или 15 копеек. Это
было в 1884 и 1885 годах.
Скоро сотрудникам перестали аккуратно
платить, и редактор Н.В. Васильев ушел. Под газетой появилась подпись «Редактор-издатель И.И. Зарубин», но к декабрю фактически он уже владельцем газеты не
был — она перешла к В.Н. Бестужеву, который и объявил о подписке на 1886 год.
Я прошел в контору редакции и,
заплатив девять рублей, сдал объявление о выставке, такое, какое вывешено
было на пароходе и вывешивается всюду, а на другой день в редакцию сдал статью, от которой отказаться
было нельзя: напечатанным объявлением о готовности выставки редактор сжег свои корабли.
Мая извивается игриво, песчаные мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас задержим, задержим»; лес не темный и не мелкий частокол, как на болотах, но заметно покрупнел к реке; стал чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая на знакомые деревья. Лодка готова, хлеб выпечен, мясо взято — едем. Теперь
платить будем прогоны по числу людей, то есть сколько будет гребцов на лодках.
Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его жизни, и никаких горьких слез не проливал он из-за него. Но он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже
заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад. Игумен на злобную ложь его наклонил голову и опять внушительно произнес:
Неточные совпадения
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а не хочешь
заплатить ему — изволь: у каждого дома
есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Вот теперь трактирщик сказал, что не дам вам
есть, пока не
заплатите за прежнее; ну, а коли не
заплатим?
Добчинский. Он! и денег не
платит и не едет. Кому же б
быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов.
Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать не дам, покамест он не
заплатит мне за прежнее». Таков уж ответ его
был.
И
был сначала тихонький: // «
Платите сколько можете».