Там уж совсем скифы, в полной неприкосновенности, как в первые годы нашествия Батыя, когда монголы заняли
дикие степи между низовьями Волги и Дона.
Калмыки люди совершенно свободные и в калмыцких степях имеют свои куски земли или служат при чьих-либо табунах из рода в род, как единственные знатоки табунного дела. Они записаны в казаки и отбывают воинскую повинность, гордо нося казачью фуражку и серьгу в левом ухе. Служа при табунах, они поселяются в кибитках, верстах в трех от зимовника, имеют свой скот и живут своей дикой жизнью в своих
диких степях.
Но пугаться было некому; одни
дикие степи и темные леса на далекое пространство оглашались неистовыми криками сотни работников, к которым присоединялось множество голосов женских и еще больше ребячьих, ибо всё принимало участие в таком важном событии, всё суетилось, бегало и кричало.
Он с детских глаз уже не раз // Сгонял виденья снов живых // Про милых ближних и родных, // Про волю
дикую степей, // Про легких, бешеных коней, // Про битвы чудные меж скал, // Где всех один я побеждал!..
Скоро
дикие степи новой Тавриды, подобно степям Новороссийским, благодаря неусыпным трудам светлейшего превратились в обработанные поля и прекрасные луга; развелось овцеводство, бедные татарские города и деревни начали терять свой жалкий вид, оживленные соседством богатых русских селений.
Неточные совпадения
Нам должно было спускаться еще верст пять по обледеневшим скалам и топкому снегу, чтоб достигнуть станции Коби. Лошади измучились, мы продрогли; метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная; только ее
дикие напевы были печальнее, заунывнее. «И ты, изгнанница, — думал я, — плачешь о своих широких, раздольных
степях! Там есть где развернуть холодные крылья, а здесь тебе душно и тесно, как орлу, который с криком бьется о решетку железной своей клетки».
Одно удовольствие — провести полтора месяца в такой палатке, буквально на лоне природы, среди
диких сынов
степей, — одно такое удовольствие чего стоило.
Юноша, пришедший в себя и успевший оглядеться после школы, находился в тогдашней России в положении путника, просыпающегося в
степи: ступай куда хочешь, — есть следы, есть кости погибнувших, есть
дикие звери и пустота во все стороны, грозящая тупой опасностью, в которой погибнуть легко, а бороться невозможно.
Из закоптевшей трубы столбом валил дым и, поднявшись высоко, так, что посмотреть — шапка валилась, рассыпался горячими угольями по всей
степи, и черт, — нечего бы и вспоминать его, собачьего сына, — так всхлипывал жалобно в своей конуре, что испуганные гайвороны [Гайвороны — грачи.] стаями подымались из ближнего дубового леса и с
диким криком метались по небу.
А он вдруг опять облаком сделался и сквозь себя показал мне и сам не знаю что:
степь, люди такие
дикие, сарацины, как вот бывают при сказках в Еруслане и в Бове Королевиче; в больших шапках лохматых и с стрелами, на страшных
диких конях.