Неточные совпадения
И жаждавшие примирения раздвоились: одни не верят
науке, не хотят ею заняться, не хотят обследовать, почему она так говорит, не хотят идти ее трудным путем; «наболевшие души наши, — говорят они, — требуют утешений, а
наука на горячие, просьбы о хлебе подает камни, на вопль и стон растерзанного сердца, на его плач, молящий об участии, — предлагает холодный разум и общие формулы; в логической неприступности своей она равно не удовлетворяет ни
практических людей, ни мистиков.
Несмотря на такое направление,
наука остается при одном желании и не может войти живым элементом в стремительный поток
практических сфер, пока она в руках касты ученых; одни люди жизни могут внедрить ее в жизнь.
Одни в
науке видят
практическую пользу, другие — поэтическую бесполезность.
Примирение
науки — снова начатая борьба, достигающая примирения в
практических областях; примирение
науки — в мышлении, но «человек не токмо мыслящее, но и действующее существо» [Это сказал Гёте; Гегель в «Пропедевтике» (том XVIII, § 63) говорит: «Слово не есть еще деяние, которое выше речи».
Гегель, раскрывая области духа, говорит о искусстве,
науке и забывает
практическую деятельность, вплетенную во все события истории.
Примирившись в
науке — она жаждет примирения в жизни; но для этого надобно творчески одействотворить нравственную волю во всех
практических сферах.
Наука нынче представляет то же зрелище: она достигла высшего призвания своего; она явилась солнцем всеосвещающим, разумом факта и, следственно, оправданием его; но она не остановилась, не села отдыхать на троне своего величия; она перешла свою высшую точку и указывает путь из себя в жизнь
практическую, сознаваясь, что в ней не весь дух человеческий исчерпан, хотя и весь понят.
В нем
наука имела величайшего, представителя; доведя ее до крайней точки — он нанес ее могуществу как исключительному, может, нехотя, сильный удар, ибо каждый шаг вперед долженствовал быть шагом в
практические сферы.
Неточные совпадения
Особенных способностей к какой-нибудь
науке в нем не оказалось; отличился он больше прилежанием и опрятностию; но зато оказался в нем большой ум с другой стороны, со стороны
практической.
Можно установить следующие религиозные черты марксизма: строгая догматическая система, несмотря на
практическую гибкость, разделение на ортодоксию и ересь, неизменяемость философии
науки, священное писание Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, которое может быть истолковываемо, но не подвергнуто сомнению; разделение мира на две части — верующих — верных и неверующих — неверных; иерархически организованная коммунистическая церковь с директивами сверху; перенесение совести на высший орган коммунистической партии, на собор; тоталитаризм, свойственный лишь религиям; фанатизм верующих; отлучение и расстрел еретиков; недопущение секуляризации внутри коллектива верующих; признание первородного греха (эксплуатации).
— А что ж, и по походке. Что же, неужели вы отрицаете, что можно по походке узнавать характер, Дмитрий Федорович? Естественные
науки подтверждают то же самое. О, я теперь реалистка, Дмитрий Федорович. Я с сегодняшнего дня, после всей этой истории в монастыре, которая меня так расстроила, совершенная реалистка и хочу броситься в
практическую деятельность. Я излечена. Довольно! как сказал Тургенев.
Работники, конечно, умеют ценить выгоды, доставляемые им
практическими приспособлениями механической
науки, но о прежней старине они вспоминают с гордостью и любовью. Это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою».
«Самолюбие, мечтательность, преждевременное развитие сердечных склонностей и неподвижность ума, с неизбежным последствием — ленью, — вот причины этого зла.
Наука, труд,
практическое дело — вот что может отрезвить нашу праздную и больную молодежь».