Неточные совпадения
Едва я успел в аудитории пять или шесть раз в лицах представить студентам суд и расправу университетского сената, как вдруг в начале лекции явился инспектор,
русской службы майор и французский танцмейстер, с унтер-офицером и с приказом в руке — меня взять и свести в карцер. Часть студентов пошла провожать, на дворе тоже толпилась
молодежь; видно, меня не первого вели, когда мы проходили, все махали фуражками, руками; университетские солдаты двигали их назад, студенты не шли.
Поплелись наши страдальцы кой-как; кормилица-крестьянка, кормившая кого-то из детей во время болезни матери, принесла свои деньги, кой-как сколоченные ею, им на дорогу, прося только, чтобы и ее взяли; ямщики провезли их до
русской границы за бесценок или даром; часть семьи шла, другая ехала,
молодежь сменялась, так они перешли дальний зимний путь от Уральского хребта до Москвы.
Тогда-то часть
молодежи, и в ее числе Вадим, бросилась на глубокое и серьезное изучение
русской истории.
Возражение, что эти кружки, не заметные ни сверху, ни снизу, представляют явление исключительное, постороннее, бессвязное, что воспитание большей части этой
молодежи было экзотическое, чужое и что они скорее выражают перевод на
русское французских и немецких идей, чем что-нибудь свое, — нам кажется очень неосновательным.
В эти же годы в среде
русской молодежи, более обращенной к политике, образовались новые течения, отличные от течений старой эмиграции, получившие наименование пореволюционных.
— Какая молодежь, — беззвучно шепчет он, — какая чудесная, чистая, славная
русская молодежь! И каждый из этих мальчиков готов с радостью пролить всю свою кровь за наше отечество и за меня!
Всякий русский должен любить Петербург: здесь всё, что есть лучшего
русской молодежи, как бы нарочно собралось, чтоб подать дружескую руку Европе.
Неточные совпадения
— Иной раз соберутся они,
молодежь, да и начнут козырять! Сидишь, слушаешь, и — верно! Все слова —
русские, а смысел — не поймать!
Цель этой разнообразной и упорной работы сводилась к тому, чтоб воспитать
русского обывателя европейцем и чтоб
молодежь могла противостоять морально разрушительному влиянию людей, которые, грубо приняв на веру спорное учение Маркса, толкали студенчество в среду рабочих с проповедью анархизма.
Он почти всегда безошибочно избирал для своего тоста момент, когда зрелые люди тяжелели, когда им становилось грустно, а
молодежь, наоборот, воспламенялась. Поярков виртуозно играл на гитаре, затем хором пели окаянные
русские песни, от которых замирает сердце и все в жизни кажется рыдающим.
Из остальных я припоминаю всего только два лица из всей этой
молодежи: одного высокого смуглого человека, с черными бакенами, много говорившего, лет двадцати семи, какого-то учителя или вроде того, и еще молодого парня моих лет, в
русской поддевке, — лицо со складкой, молчаливое, из прислушивающихся.
— Ах, я усмехнулся совсем другому. Видите, чему я усмехнулся: я недавно прочел один отзыв одного заграничного немца, жившего в России, об нашей теперешней учащейся
молодежи: «Покажите вы, — он пишет, —
русскому школьнику карту звездного неба, о которой он до тех пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленною». Никаких знаний и беззаветное самомнение — вот что хотел сказать немец про
русского школьника.