Неточные совпадения
Видеть себя в печати — одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. Но тем не меньше
решаться на публичную выставку своих произведений — нелегко без особого случая. Люди, которые не
смели бы думать о печатании своих статей в «Московских ведомостях», в петербургских журналах, стали печататься у себя дома. А между тем пагубная привычка иметь орган, привычка к гласности укоренилась. Да и совсем готовое орудие иметь недурно. Типографский станок тоже без костей!
Долее оставаться в ложном положении я не мог и
решился, собрав все силы, вынырнуть из него. Я написал ей полную исповедь. Горячо, откровенно рассказал ей всю правду.
На другой день она не выходила и сказалась больной. Все, что может вынесть преступник, боящийся, что его уличат, все вынес я в этот день; ее нервное оцепенение возвратилось — я не
смел ее навестить.
Разговора этого было совершенно достаточно для обоих. Выходя от него, я
решился не сближаться с ним. Сколько я мог
заметить, впечатление, произведенное мною
на губернатора, было в том же роде, как то, которое он произвел
на меня, то есть мы настолько терпеть не могли друг друга, насколько это возможно было при таком недавнем и поверхностном знакомстве.
Неточные совпадения
Во глубине души она находила, что было что-то именно в ту минуту, как он перешел за ней
на другой конец стола, но не
смела признаться в этом даже самой себе, тем более не
решалась сказать это ему и усилить этим его страдание.
Среднего роста, очень стройный, Диомидов был одет в черную блузу, подпоясан широким ремнем;
на ногах какие-то беззвучные, хорошо вычищенные сапоги. Клим
заметил, что раза два-три этот парень, взглянув
на него, каждый раз прикусывал губу, точно не
решаясь спросить о чем-то.
Видишь ли, Вера, как прекрасна страсть, что даже один след ее кладет яркую печать
на всю жизнь, и люди не
решаются сознаться в правде — то есть что любви уже нет, что они были в чаду, не
заметили, прозевали ее, упиваясь, и что потом вся жизнь их окрашена в те великолепные цвета, которыми горела страсть!..
Замечу еще, что сама Анна Андреевна ни
на минуту не сомневалась, что документ еще у меня и что я его из рук еще не выпустил. Главное, она понимала превратно мой характер и цинически рассчитывала
на мою невинность, простосердечие, даже
на чувствительность; а с другой стороны, полагала, что я, если б даже и
решился передать письмо, например, Катерине Николаевне, то не иначе как при особых каких-нибудь обстоятельствах, и вот эти-то обстоятельства она и спешила предупредить нечаянностью, наскоком, ударом.
Опять скандал! Капитана наверху не было — и вахтенный офицер смотрел
на архимандрита — как будто хотел его съесть, но не
решался заметить, что
на шканцах сидеть нельзя. Это, конечно, знал и сам отец Аввакум, но по рассеянности забыл, не приписывая этому никакой существенной важности. Другие, кто тут был, улыбались — и тоже ничего не говорили. А сам он не догадывался и, «отдохнув», стал опять ходить.