— Вон ишь, какие мужичьи руки-то грязные, — сказал наш избавитель и
провел еще раз по лицу брата ладонью в другую сторону, — отчего грязь не убавилась, а только получила растущовку в другую сторону.
Проведет, бывало, по струнам смычком — и вздрогнет у тебя сердце,
проведет еще раз — и замрет оно, слушая, а он играет и улыбается.
Проводив еще раз взором непримиримой злобы карету, последовавшую за погребальными дрогами, Фанни Викторовна Геркулесова, с искаженным от бешенства лицом, села в свою карету, крикнув кучеру хриплым голосом:
Неточные совпадения
Проводив княгиню Бетси до сеней,
еще раз поцеловав ее руку выше перчатки, там, где бьется пульс, и, наврав ей
еще такого неприличного вздору, что она уже не знала, сердиться ли ей или смеяться, Степан Аркадьич пошел к сестре. Он застал ее в слезах.
Весь день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна
провела в сомнениях о том, всё ли кончено или есть надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или
еще раз увидать его. Она ждала его целый день и вечером, уходя в свою комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он придет, несмотря на слова горничной, то, значит, он
еще любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
Петр Петрович очень смеялся. Он уже кончил считать и припрятал деньги. Впрочем, часть их зачем-то все
еще оставалась на столе. Этот «вопрос о помойных ямах» служил уже несколько
раз, несмотря на всю свою пошлость, поводом к разрыву и несогласию между Петром Петровичем и молодым его другом. Вся глупость состояла в том, что Андрей Семенович действительно сердился. Лужин же
отводил на этом душу, а в настоящую минуту ему особенно хотелось позлить Лебезятникова.
— Добро пожаловать
еще раз! — промолвил Василий Иванович, прикладывая по-военному руку к засаленной ермолке, прикрывавшей его голову. — Вы, я знаю, привыкли к роскоши, к удовольствиям, но и великие мира сего не гнушаются
провести короткое время под кровом хижины.
— Меня эти вопросы волнуют, — говорила она, глядя в небо. — На святках Дронов
водил меня к Томилину; он в моде, Томилин. Его приглашают в интеллигентские дома, проповедовать. Но мне кажется, что он все на свете превращает в слова. Я была у него и
еще раз, одна; он бросил меня, точно котенка в реку, в эти холодные слова, вот и все.