Неточные совпадения
Внутренний результат дум о «ложном положении»
был довольно сходен с тем, который я вывел из разговоров двух нянюшек. Я чувствовал себя
свободнее от общества, которого вовсе не знал, чувствовал, что, в сущности, я оставлен на собственные свои силы, и с несколько детской заносчивостью думал, что покажу себя Алексею Николаевичу с товарищами.
Года за полтора перед тем познакомились мы с В., это
был своего рода лев в Москве. Он воспитывался в Париже,
был богат, умен, образован, остер, вольнодум, сидел в Петропавловской крепости по делу 14 декабря и
был в числе выпущенных; ссылки он не испытал, но слава оставалась при нем. Он служил и имел большую силу у генерал-губернатора. Князь Голицын любил людей с
свободным образом мыслей, особенно если они его хорошо выражали по-французски. В русском языке князь
был не силен.
Привычка к оружию, необходимая для сибиряка, повсеместна; привычка к опасностям, к расторопности сделала сибирского крестьянина более воинственным, находчивым, готовым на отпор, чем великорусского. Даль церквей оставила его ум
свободнее от изуверства, чем в России, он холоден к религии, большей частью раскольник.
Есть дальние деревеньки, куда поп ездит раза три в год и гуртом накрещивает, хоронит, женит и исповедует за все время.
— Для людей? — спросил Белинский и побледнел. — Для людей? — повторил он и бросил свое место. — Где ваши люди? Я им скажу, что они обмануты; всякий открытый порок лучше и человечественнее этого презрения к слабому и необразованному, этого лицемерия, поддерживающего невежество. И вы думаете, что вы
свободные люди? На одну вас доску со всеми царями, попами и плантаторами. Прощайте, я не
ем постного для поучения, у меня нет людей!
— Да я, видите, — отвечал Гибин, — этим делом не занимаюсь и в припент денег не даю, а так как наслышан от Матвея Савельевича, что вам нужны деньги на месяц, на другой, а мы вами оченно довольны, а деньги, слава богу,
свободные есть, — я и принес.
К концу тяжелой эпохи, из которой Россия выходит теперь, когда все
было прибито к земле, одна официальная низость громко говорила, литература
была приостановлена и вместо науки преподавали теорию рабства, ценсура качала головой, читая притчи Христа, и вымарывала басни Крылова, — в то время, встречая Грановского на кафедре, становилось легче на душе. «Не все еще погибло, если он продолжает свою речь», — думал каждый и
свободнее дышал.
Помирятся ли эти трое, померившись, сокрушат ли друг друга; разложится ли Россия на части, или обессиленная Европа впадет в византийский маразм; подадут ли они друг другу руку, обновленные на новую жизнь и дружный шаг вперед, или
будут резаться без конца, — одна вещь узнана нами и не искоренится из сознания грядущих поколений, это — то, что разумное и
свободное развитие русского народного быта совпадает с стремлениями западного социализма.
Отрицание мира рыцарского и католического
было необходимо и сделалось не мещанами, а просто
свободными людьми, то
есть людьми, отрешившимися от всяких гуртовых определений. Тут
были рыцари, как Ульрих фон Гуттен, и дворяне, как Арует Вольтер, ученики часовщиков, как Руссо, полковые лекаря, как Шиллер, и купеческие дети, как Гете. Мещанство воспользовалось их работой и явилось освобожденным не только от царей, рабства, но и от всех общественных тяг, кроме складчины для найма охраняющего их правительства.
И это могло
быть в XIX столетии, в
свободной Швейцарии!
…Кроме швейцарской натурализации, я не принял бы в Европе никакой, ни даже английской; поступить добровольно в подданство чье бы то ни
было мне противно. Не скверного барина на хорошего хотел переменить я, а выйти из крепостного состояния в
свободные хлебопашцы. Для этого предстояли две страны: Америка и Швейцария.
Несколько дней до моей высылки в Ницце
было «народное волнение», в котором лодочники и лавочники, увлекаемые красноречием банкира Авигдора, протестовали, и притом довольно дерзко, говоря о независимости ниццского графства, о его неотъемлемых правах, — против уничтожения
свободного порта.
Неточные совпадения
Правдин. Удовольствие, которым государи наслаждаются, владея
свободными душами, должно
быть столь велико, что я не понимаю, какие побуждения могли бы отвлекать…
Но, с другой стороны, не видим ли мы, что народы самые образованные наипаче [Наипа́че (церковно-славянск.) — наиболее.] почитают себя счастливыми в воскресные и праздничные дни, то
есть тогда, когда начальники мнят себя от писания законов
свободными?
То
был взор, светлый как сталь, взор, совершенно
свободный от мысли и потому недоступный ни для оттенков, ни для колебаний.
Долго ли, коротко ли они так жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в
свободное время благодушествовали, зашел бригадир. Зашел,
выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.
Степану Аркадьичу отъезд жены в деревню
был очень приятен во всех отношениях: и детям здорово, и расходов меньше, и ему
свободнее.