Неточные совпадения
— Ведь вот умный
человек, — говорил мой отец, — и в конспирации был, книгу
писал des finances, [
о финансах (фр.).] а как до дела дошло, видно, что пустой
человек… Неккеры! А я вот попрошу Григория Ивановича съездить, он не конспиратор, но честный
человек и дело знает.
Ни одно письмо не переходило границы нераспечатанное, и горе
человеку, который осмелился бы
написать что-нибудь
о его управлении.
Когда я
писал ее, Р. не собиралась в Москву, и один
человек, догадывавшийся
о том, что что-то было между мной и Р., был «вечный немец» К. И. Зонненберг.
В комнате был один
человек, близкий с Чаадаевым, это я.
О Чаадаеве я буду еще много говорить, я его всегда любил и уважал и был любим им; мне казалось неприличным пропустить дикое замечание. Я сухо спросил его, полагает ли он, что Чаадаев
писал свою статью из видов или неоткровенно.
Не одни железные цепи перетирают жизнь; Чаадаев в единственном письме, которое он мне
писал за границу (20 июля 1851), говорит
о том, что он гибнет, слабеет и быстрыми шагами приближается к концу — «не от того угнетения, против которого восстают
люди, а того, которое они сносят с каким-то трогательным умилением и которое по этому самому пагубнее первого».
Булгарин
писал в «Северной пчеле», что между прочими выгодами железной дороги между Москвой и Петербургом он не может без умиления вздумать, что один и тот же
человек будет в возможности утром отслужить молебен
о здравии государя императора в Казанском соборе, а вечером другой — в Кремле!
И как некогда Василий Великий
писал Григорию Назианзину, что он «утопает в посте и наслаждается лишениями», так теперь явились добровольные мученики, страдавшие по званию, несчастные по ремеслу, и в их числе добросовестнейшие
люди; да и Василий Великий откровенно
писал своему другу об оргиях плотоумерщвления и
о неге гонения.
Он знал, что его считали за
человека мало экспансивного, и, услышав от Мишле
о несчастии, постигшем мою мать и Колю, он
написал мне из С.-Пелажи между прочим: «Неужели судьба еще и с этой стороны должна добивать нас?
До сих пор я дальше Ивана Иваныча и «Кошницы» не мог пойти именно потому, что только бессознательно кому-то подражал, что
писал о людях понаслышке, придумывал и высиживал жизнь.
Неточные совпадения
Стародум(один). Он, конечно,
пишет ко мне
о том же,
о чем в Москве сделал предложение. Я не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный друг, когда вся публика считает его честным и достойным
человеком… Если свободно ее сердце…
Расспросив подробности, которые знала княгиня
о просившемся молодом
человеке, Сергей Иванович, пройдя в первый класс,
написал записку к тому, от кого это зависело, и передал княгине.
В среде
людей, к которым принадлежал Сергей Иванович, в это время ни
о чем другом не говорили и не
писали, как
о Славянском вопросе и Сербской войне. Всё то, что делает обыкновенно праздная толпа, убивая время, делалось теперь в пользу Славян. Балы, концерты, обеды, спичи, дамские наряды, пиво, трактиры — всё свидетельствовало
о сочувствии к Славянам.
— Я нездоров, я раздражителен стал, — проговорил, успокоиваясь и тяжело дыша, Николай Левин, — и потом ты мне говоришь
о Сергей Иваныче и его статье. Это такой вздор, такое вранье, такое самообманыванье. Что может
писать о справедливости
человек, который ее не знает? Вы читали его статью? — обратился он к Крицкому, опять садясь к столу и сдвигая с него до половины насыпанные папиросы, чтоб опростать место.
Он объявил, что главное дело — в хорошем почерке, а не в чем-либо другом, что без этого не попадешь ни в министры, ни в государственные советники, а Тентетников
писал тем самым письмом,
о котором говорят: «
Писала сорока лапой, а не
человек».