Между рекомендательными письмами, которые мне дал мой отец, когда я ехал в Петербург, было одно, которое я десять раз брал в руки, перевертывал и прятал опять в стол, откладывая визит свой до другого дня. Письмо это было к семидесятилетней знатной, богатой даме; дружба ее с моим
отцом шла с незапамятных времен; он познакомился с ней, когда она была при дворе Екатерины II, потом они встретились в Париже, вместе ездили туда и сюда, наконец оба приехали домой на отдых, лет тридцать тому назад.
Неточные совпадения
За несколько дней до приезда моего
отца утром староста и несколько дворовых с поспешностью взошли в избу, где она жила, показывая ей что-то руками и требуя, чтоб она
шла за ними.
Старые сослуживцы моего
отца по Измайловскому полку, теперь участники, покрытые
славой едва кончившейся кровавой борьбы, часто бывали у нас.
— Проси, — сказал Сенатор с приметным волнением, мой
отец принялся нюхать табак, племянник поправил галстук, чиновник поперхнулся и откашлянул. Мне было велено
идти наверх, я остановился, дрожа всем телом, в другой комнате.
Лет до десяти я не замечал ничего странного, особенного в моем положении; мне казалось естественно и просто, что я живу в доме моего
отца, что у него на половине я держу себя чинно, что у моей матери другая половина, где я кричу и шалю сколько душе угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил на руках, Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла в корыте, m-me Прово водила гулять и говорила со мной по-немецки; все
шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
Мой
отец считал религию в числе необходимых вещей благовоспитанного человека; он говорил, что надобно верить в Священное писание без рассуждений, потому что умом тут ничего не возьмешь, и все мудрования затемняют только предмет; что надобно исполнять обряды той религии, в которой родился, не вдаваясь, впрочем, в излишнюю набожность, которая
идет старым женщинам, а мужчинам неприлична.
Жизнь кузины
шла не по розам. Матери она лишилась ребенком.
Отец был отчаянный игрок и, как все игроки по крови, — десять раз был беден, десять раз был богат и кончил все-таки тем, что окончательно разорился. Les beaux restes [Остатки (фр.).] своего достояния он посвятил конскому заводу, на который обратил все свои помыслы и страсти. Сын его, уланский юнкер, единственный брат кузины, очень добрый юноша,
шел прямым путем к гибели: девятнадцати лет он уже был более страстный игрок, нежели
отец.
В Лужниках мы переехали на лодке Москву-реку на самом том месте, где казак вытащил из воды Карла Ивановича.
Отец мой, как всегда,
шел угрюмо и сгорбившись; возле него мелкими шажками семенил Карл Иванович, занимая его сплетнями и болтовней. Мы ушли от них вперед и, далеко опередивши, взбежали на место закладки Витбергова храма на Воробьевых горах.
Отец мой говорил, что он дурак, и
посылал за Шкуном или Слепушкиным.
Как только мой
отец замечал это, он выдумывал ему поручение,
посылал его, например, спросить у «цирюльника Антона, не переменил ли он квартиры», прибавляя мне по-французски...
Атеизм Химика
шел далее теологических сфер. Он считал Жофруа Сент-Илера мистиком, а Окена просто поврежденным. Он с тем пренебрежением, с которым мой
отец сложил «Историю» Карамзина, закрыл сочинения натурфилософов. «Сами выдумали первые причины, духовные силы, да и удивляются потом, что их ни найти, ни понять нельзя». Это был мой
отец в другом издании, в ином веке и иначе воспитанный.
Не вынес больше
отец, с него было довольно, он умер. Остались дети одни с матерью, кой-как перебиваясь с дня на день. Чем больше было нужд, тем больше работали сыновья; трое блестящим образом окончили курс в университете и вышли кандидатами. Старшие уехали в Петербург, оба отличные математики, они, сверх службы (один во флоте, другой в инженерах), давали уроки и, отказывая себе во всем,
посылали в семью вырученные деньги.
— Вы
идете прямо под белый ремень или в казематы, по дороге вы убьете
отца, он дня не переживет, увидев вас в серой шинели.
Так
шли годы. Она не жаловалась, она не роптала, она только лет двенадцати хотела умереть. «Мне все казалось, — писала она, — что я попала ошибкой в эту жизнь и что скоро ворочусь домой — но где же был мой дом?.. уезжая из Петербурга, я видела большой сугроб снега на могиле моего
отца; моя мать, оставляя меня в Москве, скрылась на широкой, бесконечной дороге… я горячо плакала и молила бога взять меня скорей домой».
— «Голубушка моя», — отвечал мой
отец, и ссора
шла своим порядком.
Обыкновенно чиновники делают складку и
посылают депутата от себя; на этот раз издержки брал на себя мой
отец, и, таким образом, несколько владимирских титулярных советников обязаны ему, что они месяцев восемь прежде стали асессорами.
Священник
пошел нетвердыми стопами домой ковыряя в зубах какой-то щепкой. Я приказывал людям о похоронах, как вдруг
отец Иоанн остановился и замахал руками; староста побежал к нему, потом — от него ко мне.
Мужики презирали его и всю его семью; они даже раз жаловались на него миром Сенатору и моему
отцу, которые просили митрополита взойти в разбор. Крестьяне обвиняли его в очень больших запросах денег за требы, в том, что он не хоронил более трех дней без платы вперед, а венчать вовсе отказывался. Митрополит или консистория нашли просьбу крестьян справедливой и
послали отца Иоанна на два или на три месяца толочь воду. Поп возвратился после архипастырского исправления не только вдвое пьяницей, но и вором.
Во мне не было и не могло быть той спетости и того единства, как у Фогта. Воспитание его
шло так же правильно, как мое — бессистемно; ни семейная связь, ни теоретический рост никогда не обрывались у него, он продолжал традицию семьи.
Отец стоял возле примером и помощником; глядя на него, он стал заниматься естественными науками. У нас обыкновенно поколение с поколением расчленено; общей, нравственной связи у нас нет.
Оно сказало сыну: «Брось
отца и мать и
иди за мной», — сыну, которого следует, во имя воплощения справедливости, снова заковать в колодки безусловной отцовской власти, — сыну, который не может иметь воли при
отце, пуще всего в выборе жены.
Неточные совпадения
Теперь уж не до гордости // Лежать в родном владении // Рядком с
отцами, с дедами, // Да и владенья многие // Барышникам
пошли.
Тот путь держал до кузницы, // Тот
шел в село Иваньково // Позвать
отца Прокофия // Ребенка окрестить.
Графиня Лидия Ивановна
пошла на половину Сережи и там, обливая слезами щеки испуганного мальчика, сказала ему, что
отец его святой и что мать его умерла.
«Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение, — читал он кротким певучим голосом, — и союз любве положивый им неразрушимый; благословивый Исаака и Ревекку, наследники я твоего обетования показавый: Сам благослови и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я на всякое дело благое. Яко милостивый и человеколюбец Бог еси, и Тебе
славу воссылаем,
Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и вовеки веков». — «А-аминь», опять разлился в воздухе невидимый хор.
— Еще я попрошу вас, — сказал Чичиков, —
пошлите за поверенным одной помещицы, с которой я тоже совершил сделку, сыном протопопа
отца Кирила; он служит у вас же.