Неточные совпадения
За домом,
знаете, большой сад, мы туда, думаем, там останемся сохранны; сели, пригорюнившись, на скамеечках, вдруг откуда ни возьмись ватага солдат, препьяных, один бросился с Павла Ивановича дорожный тулупчик скидывать; старик
не дает, солдат выхватил тесак да по лицу его и хвать, так у них до кончины шрам и остался; другие принялись за нас, один солдат вырвал вас у кормилицы, развернул пеленки, нет ли-де каких ассигнаций или брильянтов, видит, что
ничего нет, так нарочно, озорник, изодрал пеленки, да и бросил.
С нами была тогда Наталья Константиновна,
знаете, бой-девка, она увидела, что в углу солдаты что-то едят, взяла вас — и прямо к ним, показывает: маленькому, мол, манже; [ешь (от фр. manger).] они сначала посмотрели на нее так сурово, да и говорят: «Алле, алле», [Ступай (от фр. aller).] а она их ругать, — экие, мол, окаянные, такие, сякие, солдаты
ничего не поняли, а таки вспрынули со смеха и дали ей для вас хлеба моченого с водой и ей дали краюшку.
Николая вовсе
не знали до его воцарения; при Александре он
ничего не значил и никого
не занимал.
После окончательного экзамена профессора заперлись для счета баллов, а мы, волнуемые надеждами и сомнениями, бродили маленькими кучками по коридору и по сеням. Иногда кто-нибудь выходил из совета, мы бросались
узнать судьбу, но долго еще
не было
ничего решено; наконец вышел Гейман.
…Неизвестность и бездействие убивали меня. Почти никого из друзей
не было в городе,
узнать решительно нельзя было
ничего. Казалось, полиция забыла или обошла меня. Очень, очень было скучно. Но когда все небо заволокло серыми тучами и длинная ночь ссылки и тюрьмы приближалась, светлый луч сошел на меня.
— Я сижу две недели в тюрьме по этому делу, да
не только
ничего не понимаю, но просто
не знаю ничего.
Большая часть между ними были довольно добрые люди, вовсе
не шпионы, а люди, случайно занесенные в жандармский дивизион. Молодые дворяне, мало или
ничему не учившиеся, без состояния,
не зная, куда приклонить главы, они были жандармами потому, что
не нашли другого дела. Должность свою они исполняли со всею военной точностью, но я
не замечал тени усердия — исключая, впрочем, адъютанта, — но зато он и был адъютантом.
Но, на беду инквизиции, первым членом был назначен московский комендант Стааль. Стааль — прямодушный воин, старый, храбрый генерал, разобрал дело и нашел, что оно состоит из двух обстоятельств,
не имеющих
ничего общего между собой: из дела о празднике, за который следует полицейски наказать, и из ареста людей, захваченных бог
знает почему, которых вся видимая вина в каких-то полувысказанных мнениях, за которые судить и трудно и смешно.
Для какого-то непонятного контроля и порядка он приказывал всем сосланным на житье в Пермь являться к себе в десять часов утра по субботам. Он выходил с трубкой и с листом, поверял, все ли налицо, а если кого
не было, посылал квартального
узнавать о причине,
ничего почти ни с кем
не говорил и отпускал. Таким образом, я в его зале перезнакомился со всеми поляками, с которыми он предупреждал, чтоб я
не был знаком.
Привычки Александра были таковы, что невероятного
ничего тут
не было.
Узнать, правда ли, было нелегко и, во всяком случае, наделало бы много скандалу. На вопрос г. Бенкендорфа генерал Соломка отвечал, что через его руки проходило столько денег, что он
не припомнит об этих пяти тысячах.
Я
знал, что мой отказ огорчил бы Матвея, да и сам, в сущности,
ничего не имел против почтового празднества… Новый год своего рода станция.
«Ты что-то смущен, — отвечает она, — я
знала, что твое письмо испугало тебя больше, чем меня. Успокойся, друг мой, оно
не переменило во мне решительно
ничего, оно уже
не могло заставить меня любить тебя ни больше, ни меньше».
Офицер очень деликатно устранился. Княгиня была поражена, оскорблена и решилась
узнать, в чем дело. Сестра офицера, с которой говорила сама Natalie и которая дала слово брату
ничего не передавать княгине, рассказала все компаньонке. Разумеется, та тотчас же донесла.
— Какая глупость, это черт
знает что такое, без нужды,
ничего не приготовивши, ехать. Что ты, писал, назначил время?
Он прежде
ничем не занимался,
ничего не читал и едва
знал по-немецки.
— Я просила вас сюда зайти, чтоб сказать вам, что я на старости лет дурой сделалась; наобещала вам, да
ничего и
не сделала;
не спросясь броду-то, и
не надобно соваться в воду,
знаете, по мужицкой пословице. Говорила вчера с Орловым об вашем деле, и
не ждите
ничего…
Староста, важный мужик, произведенный Сенатором и моим отцом в старосты за то, что он был хороший плотник,
не из той деревни (следственно,
ничего в ней
не знал) и был очень красив собой, несмотря на шестой десяток, — погладил свою бороду, расчесанную веером, и так как ему до этого никакого дела
не было, отвечал густым басом, посматривая на меня исподлобья...
— Больше, чем
знаю, мы с ним приятели. Если вы
не имеете
ничего против, я его приглашу.
Трудно людям,
не видавшим
ничего подобного, — людям, выросшим в канцеляриях, казармах и передней, понять подобные явления — «флибустьер», сын моряка из Ниццы, матрос, повстанец… и этот царский прием! Что он сделал для английского народа?.. И добрые люди ищут, ищут в голове объяснения, ищут тайную пружину. «В Англии удивительно, с каким плутовством умеет начальство устроивать демонстрации… Нас
не проведешь — Wir, wissen, was wir wissen [Мы
знаем, что
знаем (нем.).] — мы сами Гнейста читали!»
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе
ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его
знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора,
ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше
ничего нет?
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с
ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы!
не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт
знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Подлее его
ничего на свете
не знаю.
Стародум. А того
не знают, что у двора всякая тварь что-нибудь да значит и чего-нибудь да ищет; того
не знают, что у двора все придворные и у всех придворные. Нет, тут завидовать нечему: без знатных дел знатное состояние
ничто.