Неточные совпадения
…Действительно, какая-то шекспировская фантазия пронеслась перед нашими глазами на сером фонде Англии, с чисто шекспировской близостью великого и отвратительного, раздирающего душу и скрипящего по тарелке. Святая простота человека, наивная простота
масс и тайные окопы за стеной, интриги, ложь.
Знакомые тени мелькают в других образах — от Гамлета до короля Лира, от Гонериль и Корделий до честного Яго. Яго — всё крошечные, но зато какое количество и какая у них честность!
По утрам, убирая комнату хозяина, он, высунув голову из окна, смотрел на дно узкой, глубокой улицы, и — видел всегда одних и тех же людей, и знал, что́ каждый из них будет делать через час и завтра, всегда. Лавочные мальчики были знакомы и неприятны, опасны своим озорством. Каждый человек казался прикованным к своему делу, как собака к своей конуре. Иногда мелькало или звучало что-то новое, но его трудно было понять в густой
массе знакомого, обычного и неприятного.
Из всей
массы знакомых, которые когда-то, лет 25–35 назад, пили в этом доме, ели, приезжали ряжеными, влюблялись, женились, надоедали разговорами о своих великолепных сворах и лошадях, остался в живых один только Иван Иваныч Брагин.
— У вас в Москве, конечно,
масса знакомых, не можете ли вы порекомендовать ее кому-нибудь в компаньонки, в лектрисы или в случае крайности в камеристки. Она очна хорошо воспитанная и образованная девушка.
Неточные совпадения
Опять почувствовали мы
знакомое дуновение, и опять мимо нас промелькнула гороховая
масса, увенчанная цилиндром; промелькнула и растаяла.
Веков, вздрогнув, убежал за ним. Евсей закрыл глаза и, во тьме, старался понять смысл сказанного. Он легко представил себе
массу народа, идущего по улицам крестным ходом, но не понимал — зачем войска стреляли, и не верил в это. Волнение людей захватывало его, было неловко, тревожно, хотелось суетиться вместе с ними, но, не решаясь подойти к
знакомым шпионам, он подвигался всё глубже в угол.
Человеку, не
знакомому с построением боевых
масс на маневрах, в которых он принимает личное участие, все эти движения ломаными частями, исполняемые в кавалерии большею частию в карьер, неизбежно покажутся чем-то вроде кружения, о котором Пушкин так живописно говорит в своих «Бесах»:
Массы рабочих были заняты работой, и вся эта работа шла как-то скоро, умело, без шума, без криков, без брани, столь
знакомой русскому уху у себя на родине.
«Какой эффект произведет ее появление на первом балу, а он их сосед, хороший
знакомый, конечно, будет одним из первых среди
массы ухаживателей, первый по праву старого знакомства. Можно и жениться. Она — княжна древнего рода. Терентьич, — так звали управляющего Лугового, — говорил, что она очень богата, да это мне все равно, я сам богат».