Неточные совпадения
— Да, Кора, я разве не сказал тебе, что я женюсь на Конкордии Васильевне Батищевой… Разве ты не знаешь ее?.. Но что я спрашиваю, ты,
кажется, не знаком ни с одной
женщиной моложе пятидесяти лет…
Не таким
казался граф, хотя его прошлое — это знали все — не было безукоризнено. Но кто не отдавал дань юности? Кто не был в молодых годах мотыльком, летящим на яркое пламя доступной
женщины?
Театры, концерты, музеи, великолепные картины природы, удобство путешествия, комфорт отелей, маленькие подарки сюрпризом, в Турине — фарфор, в Генуе — филигранные вещи, в Неаполе — жемчуг и кораллы, в Венеции — бриллианты — все было к услугам молодой
женщины, чтобы медовый месяц
показался ей фантасмагорией.
— Не думаю, чтобы это могло
показаться кому-нибудь странным, кроме вас… Взгляните на себя в зеркало и решите вопрос, кто
кажется нездоровее:
женщина ли с утомленным лицом, которая не сомкнула глаз всю ночь напролет, или же мужчина с помятой физиономией, спавший до двух.
Ей
казалось, что Кора не принадлежит ей с той минуты, как другая, чужая
женщина заменила ее у колыбели ее дочери. Теперь уже девочка отнята от груди, но бывшая кормилица, оставшаяся в няньках, продолжает проводить с ней часть дня и все ночи.
Он провел бы около нее всю жизнь, труд
показался бы ему легким и приятным, так как он трудился бы для любимой
женщины, уважение и любовь которой были бы для него высшими наградами.
Несчастная
женщина — это нежное, чувствительное создание, — обреченная идти по жестокой тернистой дороге, с которой цветы, виденные ею через ограду будущего,
кажутся жестокой насмешкой.
Словом, Надежда Николаевна принадлежала к числу тех
женщин, которые сотканы из сплошного греха и соблазна и которые умеют носить так свои туалеты, что в самом скромном из них
кажутся полуобнаженными.
— Но, графиня, в вашем кругу так,
кажется, живет большинство… — попробовал он успокоить взволнованную
женщину.
Любимая им
женщина,
казалось, делалась ему еще дороже в припадке отчаяния, нежели была бы в довольстве и счастии.
Небольшого роста, с грациозно и пропорционально сложенной фигуркой, она
казалась выше от привычки держать высоко свою миниатюрную головку с массой не рыжих — этим цветом нельзя было определить их — а темно-золотистых волос… Тонкие черты лица, правильный носик с раздувающимися ноздрями, ярко-красные губки и большие темно-синие глаза, блестящие, даже искрящиеся — все в этой
женщине, несмотря на ее кажущуюся эфирность, заставляло припоминать слова романса...
Соседняя дверь отворилась, и в ней
показалась голова
женщины.
Это привело его в восторг, и скабрезная болтовня
казалась ему еще более пикантной на языке честной
женщины, каковою он не мог не считать ее.
Его нельзя было назвать умным человеком, но он не был и глуп, а между тем со времени его связи с Надеждой Николаевной он стал неузнаваем; куда девался его прежний апломб, особенно в отношении
женщин, его остроумие, веселость — он
казался приниженным, забитым, подавленным.
Одиночество
казалось ему раем сравнительно с присутствием этой
женщины.
Парень смотрел на нее, чувствуя себя обезоруженным ее ласковыми словами и печальной улыбкой. То холодное и жесткое, что он имел в груди против нее, — таяло в нем от теплого блеска ее глаз.
Женщина казалась ему теперь маленькой, беззащитной, как дитя. Она говорила что-то ласковым голосом, точно упрашивала, и все улыбалась; но он не вслушивался в ее слова.
Неточные совпадения
― Ты,
кажется, представляешь себе всякую
женщину только самкой, une couveuse [наседкой,], — сказал Степан Аркадьич.
Ему даже
казалось, что она, истощенная, состаревшаяся, уже некрасивая
женщина и ничем не замечательная, простая, только добрая мать семейства, по чувству справедливости должна быть снисходительна.
Для Кити точно так же,
казалось, должно бы быть интересно то, что они говорили о правах и образовании
женщин.
— Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая
женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере
кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
— Да, вот эта
женщина, Марья Николаевна, не умела устроить всего этого, — сказал Левин. — И… должен признаться, что я очень, очень рад, что ты приехала. Ты такая чистота, что… — Он взял ее руку и не поцеловал (целовать ее руку в этой близости смерти ему
казалось непристойным), а только пожал ее с виноватым выражением, глядя в ее просветлевшие глаза.