Неточные совпадения
Эта «молодая графиня Разумовская», титулованная так и в камер-фурьерских журналах, была родная племянница Алексея и Кирилла Разумовских,
дочь их покойного брата Данилы, Авдотья Даниловна, фрейлина
императрицы.
Императрица часто, как мы знаем, от увеселения переходила к посту и молитвам. Начинались угрызения совести и плач о грехах. Она требовала к себе духовника. И являлся он, важный, степенный, холодный, и тихо и плавно лились из уст его слова утешения. Мало-помалу успокаивалась его державная духовная
дочь и в виде благодарности награждала его землями, крестьянами и угодьями. Одно его имение на Неве стоило больших денег.
— Ты сам сообрази… Меня все признали, родной дядя, даже
императрице самой представили, я ей понравилась и своим у нее человеком стала… Вдруг хватают разыскиваемого убийцу моей матери, а он околесицу городит, что я не я, а его
дочь Татьяна Берестова… Язык-то тебе как раз за такие речи пообрежут. Тебе беда, а не мне… Я отверчусь… Коль уж очень туго придется, сама пойду к государыне, сама ей во всем как на духу признаюсь и попрошу меня в монастырь отпустить…
— Да, мне говорил это в детстве моем князь Гали, говорили и другие, но никто не побуждал меня выдавать себя за русскую великую княжну, и я никогда, ни одного раза не утверждала, что я
дочь императрицы.
Неточные совпадения
Марья Ивановна приняла письмо дрожащею рукою и, заплакав, упала к ногам
императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в долгу перед
дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние».
Кажется, ни за что не умрешь в этом целебном, полном неги воздухе, в теплой атмосфере, то есть не умрешь от болезни, а от старости разве, и то когда заживешь чужой век. Однако здесь оканчивает жизнь
дочь бразильской
императрицы, сестра царствующего императора. Но она прибегла к целительности здешнего воздуха уже в последней крайности, как прибегают к первому знаменитому врачу — поздно: с часу на час ожидают ее кончины.
Лишенная возможности воспитать дома
дочь, потому что должна была уступить желанию
императрицы Марии Феодоровны видеть в институтах
дочерей хороших фамилий, княгиня надеялась, что по крайней мере мальчиков она воспитает у себя дома, вдали от «растлевающего петербургского влияния»; но и в этом она ошиблась.
Эту единственную свою
дочь бабушка, в угождение
императрице, но против своего желания, должна была записать в институт, и это было для нее первым толчком горя в ее двери.
— Никогда ничего подобного серьезно я не говорила и никаких мер для распространения слухов, будто я
дочь покойной русской
императрицы Елизаветы Петровны, не предпринимала.