Неточные совпадения
Пятисот рублей в месяц, которые Николай Герасимович получал из
дома с первых же
дней поступления в полк, не хватало порой на один вечер.
Каждый
день он был у Маргариты Гранпа, жившей тоже по Торговой улице, невдалеке от
дома, где жила Горская, возил ей букеты и конфеты.
Зеркальные окна
дома в солнечный летний и в особенности зимний
день, когда все деревья были покрыты блестящим инеем, придавали ему почти волшебный вид.
Оригинальный
дом этот принадлежал Аркадию Александровичу Колесину, уже знакомому нашим читателям по фамилии, одному из горячих поклонников очаровательной Гранпа, сопернику Николая Герасимовича Савина в
деле ухаживания за этой восходящей звездой балета.
Евграф Евграфович Крутогоров являлся, впрочем, во флигель только в отсутствие барина,
днем и вечером, а ночью находился в главном
доме, где ему около спальни Аркадия Александровича была отведена маленькая комнатка. Евграф Евграфович оказался во флигеле и радостно приветствовал Корнилия Потаповича.
— Женюсь… без позволения… — с расстановкой повторил Николай Герасимович. — И в самом
деле, Зина, какая простая вещь, а мне не приходило в голову… Но тогда он меня не пустит на порог своего
дома, лишит наследства…
Вот вопрос, который мучил всю дорогу Николая Герасимовича от родительского
дома, откуда он уехал, как и предполагал, на другой
день возвращения из Москвы отца, до станции железной дороги и по железной дороге вплоть до Петербурга.
Визиты и приемы
днем весьма приняты во Флоренции, преимущественно в
домах иностранцев, которые ввели в моду распространенный в то время в Париже так называемый «five o'clock the».
— Наш-то туча тучей ходит, рвет и мечет, — говорила Агафья Васильевна. — Который
день из
дому носу не показывает… Евграф Евграфович инде измучился, безвыходно в
доме торчит, уж я его три
дня не видела.
Софья Александровна Мардарьева на другой же
день после описанного нами разговора с Агафьей Васильевной, звонила у парадной двери второго этажа одного из
домов на Малой Морской улице.
Михаил Дмитриевич вскоре тоже
разделил восторженное мнение своей жены о докторше и с удовольствием беседовал с ней, когда случайно был
дома и не был занят во время ее визита.
Ему было так хорошо в обществе его дорогой Муси, что никуда не тянуло и он просиживал по целым
дням дома, наслаждаясь покоем не изведанного им счастья у домашнего очага.
— Как? А по
делу Строева… Мой помощник должен был вас сегодня препроводить в арестный
дом, я это поручил ему еще с вечера.
День проходил за
днем,
дом стоял заколоченный и своим унылым видом наводил грусть на всю усадьбу.
Да и самое исчезновение было, по рассказам рабочих, крайне загадочно, не могла же на самом
деле она, без всяких сборов, прямо от чайного стола бежать на станцию железной дороги, бросив в
доме совершенно чужого пьяного человека. Это было просто безумием, на которое была — он знал это — неспособна благоразумная Настя.
Савин понимал, что такой отъезд в
день пожара застрахованных
дома и движимости может показаться странным полицейскому глазу, но желание поскорее уехать от преследующего его здесь страшного образа Насти, а главное, как можно быстрее добраться до Руднева, узнать, не случилось ли и там чего-нибудь в его отсутствие, пересилило это опасение, и он уехал.
Будь он
дома, в России, он, быть может, и сумел бы поправить свои
дела, а живя за границей, он должен был поневоле доверяться разным управляющим, которые довершали его разорение.
В этом акте, кроме отметки, что владелец имения, отставной корнет Николай Герасимович Савин, не выждав окончания пожара, уехал из Серединского, было занесено показание рабочего Вавилы, что барин со
дня приезда в имение каждую ночь один гулял в парке и саду около большого
дома.
Саша стал ходить в гимназию. Его мать уехала в Харьков к сестре и не возвращалась; отец его каждый день уезжал куда-то осматривать гурты и, случалось, не живал
дома дня по три, и Оленьке казалось, что Сашу совсем забросили, что он лишний в доме, что он умирает с голоду; и она перевела его к себе во флигель и устроила его там в маленькой комнате.
Неточные совпадения
Квартальный. Прохоров в частном
доме, да только к
делу не может быть употреблен.
А
день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на улице // Одни ребята малые, // В
домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
В канаве бабы ссорятся, // Одна кричит: «Домой идти // Тошнее, чем на каторгу!» // Другая: — Врешь, в моем
дому // Похуже твоего! // Мне старший зять ребро сломал, // Середний зять клубок украл, // Клубок плевок, да
дело в том — // Полтинник был замотан в нем, // А младший зять все нож берет, // Того гляди убьет, убьет!..
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И с ними в славе спорили // Дворянские
дома. //
Дома с оранжереями, // С китайскими беседками // И с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу не привидится // Во сне, какие праздники, // Не
день, не два — по месяцу // Мы задавали тут. // Свои индейки жирные, // Свои наливки сочные, // Свои актеры, музыка, // Прислуги — целый полк!
Идем по
делу важному: // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды.