Границей города в то время считалась река Фонтанка, левый берег которой представлял предместья, от взморья до Измайловского полка — «Лифляндское», от последнего до Невской перспективы — «Московское» и от Московского до Невы — «Александро-Невское». Васильевский остров по 13 линию входил в состав города, а остальная часть, вместе с Петербургскою стороною, по речку Карповку, составляла тоже предместье. Весь берег Фонтанки был занят садами и
загородными дачами вельмож.
Наш коробок катился мимо богатых церквей, потом обогнул старый гостиный двор и по широкой плотине, с которой открывается почти швейцарский вид на
загородные дачи, перебрался на другой берег довольно широкой реки Исети.
Неточные совпадения
Извозчик, оправив сбрую, взлез на козлы, присвистнул, махнул кнутом, колокольчик зазвенел, и по обеим сторонам дороги замелькали высокие сосны и зеленые поля; изредка показывались среди деревьев скромные
дачи, выстроенные в довольном расстоянии одна от другой, по этой дороге, нимало не похожей на Петергофскую, которая представляет почти беспрерывный и великолепный ряд
загородных домов, пленяющих своей красотой и разнообразием.
Вечером город был иллюминирован, а в Швейцарии [Швейцарией в Казани называется
загородное место, где устроены
дачи горожан.
Здесь в
загородной тиши государыня отдыхала от трудов и развлекалась фермерным хозяйством, имела всегда при себе от кладовых ключи, почему в «Собственную
дачу» не дозволялось никому из мужчин входить без доклада. Елизавета Петровна часто в разговорах вспоминала бывшего владельца ее любимой
дачи — сподвижника ее отца и рассказывала разные эпизоды из его жизни.
Другим любимым
загородным местом императрицы Елизаветы Петровны была так называемая «Собственная
дача». Она лежала у Нижней Ораниенбаумской дороги, в расстоянии трех верст от большого Петергофского дворца.
Дом графа Шереметьева считался
загородным, как и другой такой же дом графа Апраксина, где жил Апраксин, когда был сослан с запрещением въезда в столицу. Полиция обязала владельцев
дач по Фонтанке вырубить леса, «дабы ворам пристанища не было». То же самое распоряжение о вырубке лесов последовало и по Нарвской дороге, на тридцать сажен в каждую сторону, «дабы впредь невозможно было разбойникам внезапно чинить нападения».