Неточные совпадения
Первое время Николай Леопольдович
таил в своем сердце, кое-какие
надежды на благосклонность «божественной», но
надежды эти день за днем становились все более призрачными, хотя в описываемое время он еще не потерял их совершенно, продолжал бывать на ее вторниках и следить за ней ревниво-влюбленным взглядом.
После долгих откладываний Николай Леопольдович наконец отправился на место ссылки. Семейство его осталось в Петербурге. Стефания Павловна продолжала хлопотать о помиловании мужа.
Надежду на это помилование
таил и сам Гиршфельд до самой смерти. Он умер, прожив в Архангельске около трех лет.
Как рано мог он лицемерить, //
Таить надежду, ревновать, // Разуверять, заставить верить, // Казаться мрачным, изнывать, // Являться гордым и послушным, // Внимательным иль равнодушным! // Как томно был он молчалив, // Как пламенно красноречив, // В сердечных письмах как небрежен! // Одним дыша, одно любя, // Как он умел забыть себя! // Как взор его был быстр и нежен, // Стыдлив и дерзок, а порой // Блистал послушною слезой!
Неточные совпадения
— Да я вовсе не имею претензии ей нравиться: я просто хочу познакомиться с приятным домом, и было бы очень смешно, если б я имел какие-нибудь
надежды… Вот вы, например, другое дело! — вы, победители петербургские: только посмотрите, так женщины
тают… А знаешь ли, Печорин, что княжна о тебе говорила?
Пока все это происходило, злобствующий молодой аптекарский помощник, с которым пани Вибель (греха этого нечего теперь
таить) кокетничала и даже поощряла его большими
надеждами до встречи с Аггеем Никитичем, помощник этот шел к почтмейстеру, аки бы к другу аптекаря, и, застав того мрачно раскладывавшим один из сложнейших пасьянсов, прямо объяснил, что явился к нему за советом касательно Herr Вибеля, а затем, рассказав все происшествие прошедшей ночи, присовокупил, что соскочивший со стены человек был исправник Зверев, так как на месте побега того был найден выроненный Аггеем Никитичем бумажник, в котором находилась записка пани Вибель, ясно определявшая ее отношения к господину Звереву.
Добрые — очень маленькая кучка — были тихи, молчаливо
таили про себя свои упования и, разумеется, более мрачных склонны были к
надежде и вере в них.
Чем несбыточнее были
надежды и чем больше чувствовал эту несбыточность сам мечтатель, тем упорнее и целомудреннее он их
таил про себя, но отказаться от них он не мог.
Жалел ли он о днях минувших, // О днях,
надежду обманувших, // Иль, любопытный, созерцал // Суровой простоты забавы // И дикого народа нравы // В сем верном зеркале читал — //
Таил в молчанье он глубоком // Движенья сердца своего, // И на челе его высоком // Не изменялось ничего.