Неточные совпадения
Старушка-мать Гиршфельда только на три месяца
пережила своего мужа и, потрясенная смертью этого нежно любимого ею человека, сошла в свою очередь в могилу.
Оставаться ему в Т. теперь было незачем. Дела с опекой были устроены, находящийся под его попечительством князь Владимир Александрович Шестов был введен им в права наследства после
матери и уже с месяц как уехал в Москву. Николай Леопольдович решил, на другой же день, тоже оставить ненавистный Т., где он
пережил столько томительных дней и ночей.
(Сделаю здесь необходимое нотабене: если бы случилось, что
мать пережила господина Версилова, то осталась бы буквально без гроша на старости лет, когда б не эти три тысячи Макара Ивановича, давно уже удвоенные процентами и которые он оставил ей все целиком, до последнего рубля, в прошлом году, по духовному завещанию. Он предугадал Версилова даже в то еще время.)
Неточные совпадения
— Да. И Алина. Все. Ужасные вещи рассказывал Константин о своей
матери. И о себе, маленьком. Так странно было: каждый вспоминал о себе, точно о чужом. Сколько ненужного
переживают люди!
Долго Галактион ходил по опустевшему гнезду,
переживая щемящую тоску. Особенно жутко ему сделалось, когда он вошел в детскую. Вот и забытые игрушки, и пустые кроватки, и детские костюмчики на стене… Чем бедные детки виноваты? Галактион присел к столу с игрушками и заплакал. Ему сделалось страшно жаль детей. У других-то все по-другому, а вот эти будут сиротами расти при отце с
матерью… Нет, хуже! Ах, несчастные детки, несчастные!
— Это верно. Мы ждем, когда из-за туч проглянет опять эта глубокая синева. Гроза пройдет, а небо над нею останется все то же; мы это знаем и потому спокойно
переживаем грозу. Так вот, небо сине… Море тоже сине, когда спокойно. У твоей
матери синие глаза. У Эвелины тоже.
— А что будет с
матерью твоею? — сказал Малюта, прибегая к последнему средству. — Не
пережить ей такого горя! Убьешь ты старуху! Посмотри, какая она, голубушка, хворая!
— Расступись же подо мной,
мать сыра-земля! — простонала она, — не жилица я на белом свете! Наложу на себя руки, изведу себя отравой! Не
переживу тебя, Никита Романыч! Я люблю тебя боле жизни, боле свету божьего, я никого, кроме тебя, не люблю и любить не буду!