Неточные совпадения
Но они не решились. Мы пошли к коменданту попросить дров, чтобы вытопить станцию:
солдатам предстояло
ждать здесь еще часов пять. Оказалось, выдать дрова совершенно невозможно, никак невозможно: топить полагается только с 1 октября, теперь же начало сентября. А дрова кругом лежали горами.
Солдаты видели постоянно пирующих в их госпитале генералов и понимали, как бессмысленно
ждать от них заступничества. И ходили они, — угрюмые, молчаливые, вечно какие-то взъерошенные, и на них было тяжело смотреть.
— Лучше бы уж не писали ничего, а то телеграммами этими только тиранят сердце каждого человека. Читает сегодня
солдат газету, радуется: «замирение!» А завтра откроешь газету, — такая могила, и не глядел бы! Как не думали, не
ждали, лучше было. А теперь — днем мухи не дают спать, ночью — мысли. Раньше
солдат целый котелок борщу съедал один, а теперь четверо из котелка едят и остается. Никому и есть-то неохота.
Дознание раскрыло полную корректность в поведении
солдата и полную виновность графа.
Ждали, что графу будет, по крайней мере, выговор в приказе по корпусу. Но дело кончилось «словесным выговором» графу. Что это значит? Корпусный командир призвал его и сказал...
Когда же домой? Всех томил этот вопрос, все жадно рвались в Россию.
Солдатам дело казалось очень простым: мир заключен, садись в вагоны и поезжай. Между тем день шел за днем, неделя за неделею. Сверху было полное молчание. Никто в армии не знал, когда его отправят домой. Распространился слух, что первым идет назад только что пришедший из России тринадцатый корпус… Почему он? Где же справедливость? Естественно было
ждать, что назад повезут в той же очереди, в какой войска приходили сюда.
После смотра Линевич дал, для распределения между наиболее отличившимися
солдатами, по 800 Георгиев на каждый корпус. Шутники объясняли это пожалование тем, что Линевич не
ждал мира, заказал двадцать тысяч Георгиев и теперь не знает, куда их девать.
Настроение
солдат становилось все грознее. Вспыхнул бунт во Владивостоке, матросы сожгли и разграбили город.
Ждали бунта в Харбине. Здесь, на позициях,
солдаты держались все более вызывающе, они задирали офицеров, намеренно шли на столкновения. В праздники, когда все были пьяны, чувствовалось, что довольно одной искры, — и пойдет всеобщая, бессмысленная резня. Ощущение было жуткое.
Сестры волновались. Мы замедлили шаг, чтобы пропустить
солдата вперед. Он обогнал нас и медленно шел, пошатываясь и все ругаясь. Были уже густые сумерки. Дорогу пересекала поперечная дорога. Чтобы избавиться от нашего спутника, мы тихонько свернули на нее и быстро пошли, не разговаривая. Вдруг наискось по пашне пробежала в сумраке пригнувшаяся фигура и остановилась впереди у дороги,
поджидая нас.
Мы
ждали поезда на вокзале. Стояла толчея. Офицеры приходили, уходили, пили у столиков. Меж столов ходили
солдаты, продавали китайские и японские безделушки.
В дороге мы хорошо сошлись с одним капитаном, Николаем Николаевичем Т., и двумя прапорщиками запаса. Шанцер, Гречихин, я и они трое, — мы решили не
ждать и ехать дальше хоть в теплушках. Нам сказали, что солдатские вагоны поезда, с которым мы сюда приехали, идут дальше, до Челябинска. В лабиринте запасных путей мы отыскали в темноте наш поезд. Забрались в теплушку, где было всего пять
солдат, познакомились с ними и устроились на нарах. Была уже поздняя ночь, мы сейчас же залегли спать.
— Садитесь, пожалуйста! — вежливо пригласил старик и испытующе
ждал, сядет ли офицер за один стол с
солдатом.
Неточные совпадения
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в
солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали
ждать, что из этого выйдет.
— Я слышал о случаях убийства офицеров
солдатами, — начал Самгин, потому что поручик
ждал ответа.
Закуривая, Самгин не ответил, а
солдат не стал
ждать ответа, винтообразно срезая кору с палки, и, не глядя на Самгина, озабоченно заговорил:
— Ревматизма грызет. Она, в окопах, нещадно действует. Сырая тут область. Болотная, — пробормотал
солдат,
подождал еще вопроса, но не дождался и сочувственно сказал, взмахнув палкой:
— О, буржуа-иностранцы не посещают наш квартал, — пренебрежительно ответила она.
Солдат и лысый, перестав играть в карты, замолчали. Не глядя на них, Самгин чувствовал — они
ждут, что он скажет. И, как это нередко бывало с ним, он сказал: