Неточные совпадения
Она молча уложила Зину, убрала самовар. Потом тихо, стараясь не шуметь, разделась и
легла на двухспальную кровать лицом к
стене.
Поужинали скоро. Все укладывались спать. Из соседних комнат сквозь тонкие переборки доносился говор, слышалось звяканье посуды, громкая зевота. Папиросница разделась за занавескою и
легла на постель к
стене. Зина вытащила из-под кровати тюфячок, расстелила его у столика и, свернувшись клубком, заснула. Улеглись и все остальные. Александра Михайловна угрюмо придвинула лампочку и стала зашивать разодранный рукав Зинина платья.
Александра Михайловна стала раздеваться. Еще сильнее пахло удушливою вонью, от нее мутилось в голове. Александра Михайловна отвернула одеяло, осторожно сдвинула к
стене вытянувшуюся ногу папиросницы и
легла. Она лежала и с тоскою чувствовала, что долго не заснет. От папиросницы пахло селедкою и застарелым, грязным потом; по зудящему телу ползали клопы, и в смутной полудремоте Александре Михайловне казалось — кто-то тяжелый, липкий наваливается
на нее, и давит грудь, и дышит в рот спертою вонью.
От кресел и лампового колпака
ложатся на стены и пол знакомые, давно надоевшие тени, и когда я гляжу на них, мне кажется, что уже ночь и что уже начинается моя проклятая бессонница.
Неточные совпадения
— Да ты с ума сошел! Деспот! — заревел Разумихин, но Раскольников уже не отвечал, а может быть, и не в силах был отвечать. Он
лег на диван и отвернулся к
стене в полном изнеможении. Авдотья Романовна любопытно поглядела
на Разумихина; черные глаза ее сверкнули: Разумихин даже вздрогнул под этим взглядом. Пульхерия Александровна стояла как пораженная.
Деревянные
стены и заборы домов еще дышали теплом, но где-то слева всходила луна, и
на серый булыжник мостовой
ложились прохладные тени деревьев.
— Да я-то не знала. Думаю — я выдала. Хожу, хожу от
стены до
стены, не могу не думать. Думаю: выдала.
Лягу, закроюсь и слышу — шепчет кто-то мне
на ухо: выдала, выдала Митина, Митина выдала. Знаю, что это галлюцинация, и не могу не слушать. Хочу заснуть — не могу, хочу не думать — тоже не могу. Вот это было ужасно! — говорила Лидия, всё более и более волнуясь, наматывая
на палец прядь волос и опять разматывая ее и всё оглядываясь.
Солнце склонилось
на запад к горизонту, по низине
легла длинная тень,
на востоке лежала тяжелая туча, даль терялась в вечерней дымке, и только кое-где косые лучи выхватывали у синих теней то белую
стену мазаной хатки, то загоревшееся рубином оконце, то живую искорку
на кресте дальней колокольни.
Лаврецкий написал два слова Лизе: он известил ее о приезде жены, просил ее назначить ему свидание, — и бросился
на узенький диван лицом к
стене; а старик
лег на постель и долго ворочался, кашляя и отпивая глотками свой декокт.