Неточные совпадения
Сидели за столиками люди в пиджаках и в косоворотках, красноармейцы, советские барышни. Прошел между столиками молодой человек в кожаной куртке, с револьвером в желтой кобуре. Его Катя
уже несколько раз встречала и, не зная, возненавидела всею душой. Был он бритый, с огромною нижнею
челюстью и придавленным лбом, из-под лба выползали раскосые глаза, смотревшие зловеще и высокомерно. Катя поскорей отвела от него глаза, — он вызывал в ней безотчетный, гадливо-темный ужас, как змея.
В просторном кабинете стиля модерн, за большим письменным столом с богатыми принадлежностями, сидел бритый человек. Катя сразу узнала неприятного юношу с массивною нижней
челюстью, которого она видела в советской столовой. Так это и был Искандер! Но тут, вблизи, она увидела, что он не такой
уже мальчик, что ему лет за тридцать.
Неточные совпадения
Глаза его, в которых застыл тупой испуг, его низкий лоб, густые волосы, обмазавшие череп его, как смола, тяжелая
челюсть, крепко сжатые губы — все это крепко въелось в память Самгина, и на следующих процессах он
уже в каждом подсудимом замечал нечто сходное с отцеубийцей.
Горбуша не имела еще того безобразного вида, который она приобретает впоследствии, хотя
челюсти ее и начали
уже немного загибаться и на спине появился небольшой горб. Я распорядился взять только несколько рыб, а остальных пустить обратно в воду. Все с жадностью набросились на горбушу, но она скоро приелась, и потом
уже никто не обращал на нее внимания.
Иногда она целый час смотрела в окно на улицу; улица была похожа на
челюсть, часть зубов от старости почернела, покривилась, часть их
уже вывалилась, и неуклюже вставлены новые, не по
челюсти большие.
Здесь вдова-камергерша Мерева, ее внучка, которой Помада когда-то читал чистописание и которая нынче
уже выходит замуж за генерала; внук камергерши, в гусарском мундире, с золотушным шрамом, выходящим на щеку из-под левой
челюсти; Алексей Павлович Зарницын в вицмундире и с крестом за введение мирового положения о крестьянах, и, наконец, брат Евгении Петровны, Ипполит Петрович Гловацкий, которого некогда с такими усилиями старались отратовать от тяжелой ответственности, грозившей ему по университетскому делу.
Давно наблюдено, что изжившийся, затасканный мужчина, изгрызенный и изжеванный
челюстями любовных страстей, никогда
уже не полюбит крепкой и единой любовью, одновременно самоотверженной, чистой и страстной.