Последний, четвертый, год студенческой моей жизни в Петербурге помнится мною как-то смутно. Совсем стало тихо и мертво. Почти все живое и свежее было выброшено из университета. Кажется мне, я больше стал заниматься наукою. Стихи писать совсем перестал, но много писал
повестей и рассказов, посылал их в журналы, но неизменно получал отказы. Приходил в отчаяние, говорил себе: «Больше писать не буду!» Однако проходил месяц-другой, отчаяние улегалось, и я опять начинал писать.
Неточные совпадения
Рассказ мой был очень плох. Между прочим, в качестве эпизодического лица в нем, совершенно неоправданно, появлялась героиня моей
повести «Без дороги», ищущая дорогу Наташа. В новом
рассказе она оказывалась нашедшею дорогу, была марксисткой
и являлась в
рассказе исключительно для того, чтобы заявить себя марксисткою
и отбарабанить свое новое «credo» [«Убеждения» (лат.).]. Ее устами я решительно порывал с прежними своими взглядами
и безоговорочно становился на сторону нового течения.
Осенью 1898 года я выпустил сборник своих
рассказов отдельной книжкой, — семь
рассказов, среди них
повесть «Без дороги»
и, как эпилог к ней,
рассказ «Поветрие», который мне так
и не удалось пристроить раньше в журнале.
Чудесный
рассказ «Тени», где Сократ
ведет спор с Зевсом
и остается победителем, написан Короленко в Крыму, под впечатлением крымской природы. Там ему попали в руки два тома сочинений Платона в переводе Карпова. Платон сильно увлек его.
В это время в «Развлечении» печатал много своих рассказов расправлявший могучие крылья А.П. Чехов. Присылали в журнал свои
повести и рассказы маститый поэт А.Н. Плещеев, С.Н. Терпигорев (Атава), Н.Н. Златовратский, драматург П.М. Невежин, сотрудничали в нем Д.Д. Минаев, Вас. И. Немирович-Данченко, А. Грузинский (Лазарев), Л.И. Пальмин и др.
Тригорин. Здравствуйте. Обстоятельства неожиданно сложились так, что, кажется, мы сегодня уезжаем. Мы с вами едва ли еще увидимся когда-нибудь. А жаль. Мне приходится не часто встречать молодых девушек, молодых и интересных, я уже забыл и не могу себе ясно представить, как чувствуют себя в восемнадцать-девятнадцать лет, и потому у меня в
повестях и рассказах молодые девушки обыкновенно фальшивы. Я бы вот хотел хоть один час побыть на вашем месте, чтобы узнать, как вы думаете и вообще что вы за штучка.
Загоскин написал и напечатал 29 томов романов,
повестей и рассказов, 17 комедий и 1 водевиль. В бумагах его найдено немного: прекрасный рассказ «Канцелярист» и несколько мелких статей, которые вместе с ненапечатанной комедией «Заштатный город» составят, как я слышал, пятый и последний выход «Москвы и москвичей». [К сожалению, это ожидание доселе не исполнилось.]
Неточные совпадения
Негромко
и неторопко //
Повел рассказ Ионушка // «О двух великих грешниках», // Усердно покрестясь.
Что за оказия!.. но дурной каламбур не утешение для русского человека,
и я, для развлечения, вздумал записывать
рассказ Максима Максимыча о Бэле, не воображая, что он будет первым звеном длинной цепи
повестей; видите, как иногда маловажный случай имеет жестокие последствия!..
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время
рассказа его
повести, уже проснулся
и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый
и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути
и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
Зато
и пламенная младость // Не может ничего скрывать. // Вражду, любовь, печаль
и радость // Она готова разболтать. // В любви считаясь инвалидом, // Онегин слушал с важным видом, // Как, сердца исповедь любя, // Поэт высказывал себя; // Свою доверчивую совесть // Он простодушно обнажал. // Евгений без труда узнал // Его любви младую
повесть, // Обильный чувствами
рассказ, // Давно не новыми для нас.
Но куклы даже в эти годы // Татьяна в руки не брала; // Про
вести города, про моды // Беседы с нею не
вела. //
И были детские проказы // Ей чужды: страшные
рассказы // Зимою в темноте ночей // Пленяли больше сердце ей. // Когда же няня собирала // Для Ольги на широкий луг // Всех маленьких ее подруг, // Она в горелки не играла, // Ей скучен был
и звонкий смех, //
И шум их ветреных утех.