Неточные совпадения
На острове низком, за крепкой оградой,
Омытой волнами Невы,
Во граде Петровом, давно уже ставшем
Столицею после Москвы,
Под
сенью соборного храма,
в могиле,
Среди тишины гробовой.
Лежит государь, император России,
Сраженный злодейской рукой.
Сожжен, искалечен ужасным снарядом,
Лежит его царственный прах
С улыбкою горькой немого укора
На полуотверстых устах…
Не прошло минуты, как уже Ермолай
лежал в сенях, связанный по рукам и по ногам; Петрушку также выводили из кабака; проходя мимо товарища, он сказал дрожащим, прерывающимся голосом:
Мужики
лежали в сенях, на сене, и потом уверяли, что слышали тоже чудеса на чердаке, хотя в самую эту ночь преспокойно беседовали между собой о некрутстве, жевали хлеб, чесались и, главное, так наполнили сени особым мужичьим запахом, что столярова жена, проходя мимо их, сплюнула и обругала их мужичьем.
Неточные совпадения
«Увидеть барский дом нельзя ли?» — // Спросила Таня. Поскорей // К Анисье дети побежали // У ней ключи взять от
сеней; // Анисья тотчас к ней явилась, // И дверь пред ними отворилась, // И Таня входит
в дом пустой, // Где жил недавно наш герой. // Она глядит: забытый
в зале // Кий на бильярде отдыхал, // На смятом канапе
лежал // Манежный хлыстик. Таня дале; // Старушка ей: «А вот камин; // Здесь барин сиживал один.
Они прошли через
сени, через жилую избу хозяев и вошли
в заднюю комнатку,
в которой стояла кровать Марка. На ней
лежал тоненький старый тюфяк, тощее ваточное одеяло, маленькая подушка. На полке и на столе
лежало десятка два книг, на стене висели два ружья, а на единственном стуле
в беспорядке валялось несколько белья и платья.
Не было возможности дойти до вершины холма, где стоял губернаторский дом: жарко, пот струился по лицам. Мы полюбовались с полугоры рейдом, городом, которого европейская правильная часть
лежала около холма, потом велели скорее вести себя
в отель, под спасительную
сень, добрались до балкона и заказали завтрак, но прежде выпили множество содовой воды и едва пришли
в себя. Несмотря на зонтик, солнце жжет без милосердия ноги, спину, грудь — все, куда только падает его луч.
В сенях лежали грудой чемоданы, узлы, ящики; толпились няньки, дети — и все исчезло.
Еще
в сенях Марья Кондратьевна, выбежавшая отворить со свечкой
в руках, зашептала ему, что Павел Федорович (то есть Смердяков) оченно больны-с, не то что лежат-с, а почти как не
в своем уме-с и даже чай велели убрать, пить не захотели.