Неточные совпадения
Это положение есть не только аналитическое суждение, выведенное на основании рассмотрения понятия религии, но вместе с тем и религиозное синтетическое суждение a priori [Синтетические суждения a priori — в
системе Канта такие суждения, которые увеличивают данное познание и при этом проистекают не из опыта, а из свойств человеческого
мышления.].
Рядом с мифотворцем Платоном Аристотель есть представитель чистой философии, с ее стремлением к
системе, архитектонической законченности, имманентной непрерывности рационального
мышления.
Для Гегеля его
система — это Царствие Божие, пришедшее в силе, и эта сила в
мышлении, — это церковь в логической славе своей.
В
системе Плотина посредствующую роль между Единым и миром играет νους [Нус (греч. — ум, разум) — одна из основных категорий античной философии, разработанная Анаксагором и последующими философами.], образующий второе и не столь уже чистое единство —
мышления и бытия, а непосредственным восприемником влияний νους служит Мировая Душа, имеющая высший и низший аспект, и она изливается уже в не имеющую подлинного бытия, мэоническую (μη δν) и потому злую материю.
В
системе же Гегеля самораскрытие Божества совершается в логическом
мышлении, причем в сущности своей это
мышление есть и самомышление Божества, почему Божество является имманентным миру-мышлению.
Система Беме, как и Гегеля, есть особая форма мистического рационализма, в котором преодолеваются все антиномии и царит закон «непрерывности
мышления».
Для тех, кто всего более дорожит стройностью
системы и верит в возможность адекватного выражения сущего в понятиях дискурсивного
мышления, кто в большей или меньшей степени одержим mania Hegeliana [Гегельянская мания (лат.) — одержимость философа «пафосом
системы», о которой Булгаков писал в «Трагедии философии».
— Этому вопросу нет места, Иван. Это — неизбежное столкновение двух привычек мыслить о мире. Привычки эти издревле с нами и совершенно непримиримы, они всегда будут разделять людей на идеалистов и материалистов. Кто прав? Материализм — проще, практичнее и оптимистичней, идеализм — красив, но бесплоден. Он — аристократичен, требовательней к человеку. Во всех
системах мышления о мире скрыты, более или менее искусно, элементы пессимизма; в идеализме их больше, чем в системе, противостоящей ему.
Неточные совпадения
Я не буду говорить о том, что основные понятия, из которых выводится у Гегеля определение прекрасного], теперь уже признаны не выдерживающими критики; не буду говорить и о том, что прекрасное [у Гегеля] является только «призраком», проистекающим от непроницательности взгляда, не просветленного философским
мышлением, перед которым исчезает кажущаяся полнота проявления идеи в отдельном предмете, так что [по
системе Гегеля] чем выше развито
мышление, тем более исчезает перед ним прекрасное, и, наконец, для вполне развитого
мышления есть только истинное, а прекрасного нет; не буду опровергать этого фактом, что на самом деле развитие
мышления в человеке нисколько не разрушает в нем эстетического чувства: все это уже было высказано много раз.
Всякая
система понятий,
система теологическая, находится во власти причинного, категориального
мышления, т. е. необходимости, детерминированности.