Неточные совпадения
И миропознание — будет ли это естествознание (в широчайшем, всеобъемлющем смысле слова) или «духовное знание» при свете веры в Бога
получает совсем новое
значение.
Обычно это религиозное опознание называется верой, которая и
получает поэтому столь центральное
значение в гносеологии религии: анализ природы веры есть своего рода «критика религиозного разума».
Но они
получают жизненное
значение, поскольку становятся предметом деятельной и живой веры, надежды и любви, регулятивом религиозной жизни.
Но тем самым совершенно теряется, так сказать, место морали в религии, она
получает подчиненное
значение.
Они могут
получить жизненное
значение лишь после того, как интимное, лично-религиозное переживание откроет их живой смысл, причем кафолическая природа религии побуждает особенно чтить историческое предание.
Такое понимание культа приводит к тому, что в его символическом действе видят лишь произвольно установленные аллегорические символы, или театральные жесты, возбуждающие известное настроение или выражающие известную идею (почти такое
значение получил обряд и в современном протестантизме, где даже евхаристия понимается как некая символическая аллегория).
Богослужение
получает при таком понимании
значение религиозного спектакля, в котором «представляются» дидактические пьесы (и в изобилии произносятся поучения и проповеди).
У Юма она имела субъективно-человеческое
значение — «быть для человека», у Беркли
получила истолкование как действие Божества в человеческом сознании; у Гегеля она была транспонирована уже на язык божественного бытия: мышление мышления — само абсолютное, единое в бытии и сознании [К этим общим аргументам следует присоединить и то еще соображение, что если религия есть низшая ступень философского сознания, то она отменяется упраздняется за ненадобностью после высшего ее достижения, и только непоследовательность позволяет Гегелю удерживать религию, соответствующую «представлению», в самостоятельном ее
значении, рядом с философией, соответствующей «понятию».
В наш «научный» век особое развитие и
значение получила наука о религии, заметно вытесняющая даже религиозную философию или же ее заменяющая.
Это свидетельствует о развитии духа научности вообще, а вместе с тем и о творческом упадке религии, при котором коллекционирование чужих сокровищ заставляет забывать о своей собственной бедности [Такое
значение развития науки о религии отметил еще Гегель: «Если познание религии понимается лишь исторически, то мы должны рассматривать теологов, дошедших до такого понимания, как конторщиков торгового дома, которые ведут бухгалтерию только относительно чужого богатства, работают лишь для других, не приобретая собственного имущества; хотя они
получают плату, но их заслуга только в обслуживании и регистрировании того, что составляет имущество других…
Переведенное на религиозный язык, т. е. на язык отрицательного богословия, кантовское учение о вещи в себе, установляющее права веры («практического разума») и открывающее двери мистике,
получает совершенно особенное
значение.
Бог есть недоступное, трансцендентное НЕ для тварного, человеческого самосознания, — таково одно из
значений кантонского учения о ноумене (мы знаем, что, к сожалению, оно не единственное и даже не самое главное, исторически же оно
получило совсем иное истолкование).
Поэтому, в зависимости от того или другого
значения отрицания, и соединение не и да, ничто и нечто, в обоих случаях
получает совершенно различный онтологический смысл — именно или антиномический, как некая coincidentia oppositorum, или диалектический, как внутренняя связанность сополагающихся и взаимно обусловливающихся диалектических моментов.
Можно различить три пути религиозного сознания: богопознание more geometrico или analytico, more naturali или mystico и more historico или cmpirico [Геометрическое или аналитическое, натуральное (естественное) или мистическое и историческое или эмпирическое (опытное) (лат.).], — отвлеченное мышление, мистическое самоуглубление и религиозное откровение, причем первые два пути
получают надлежащее
значение только в связи с третьим, но становятся ложны, как только утверждаются в своей обособленности.
Однако лишь путем благочестивых браков и брачных зачатий можно дойти до того Рождения, которое «сотрет главу змея», и самые страдания беременности
получают искупительное
значение для жены, прельстившей Адама, по слову апостола: «и не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление, впрочем, спасется чрез чадородие, если пребудет в вере и любви и святости с целомудрием — μετά σωφροσύνης» (1 Тим.
Наиболее существенное
значение при жертвенном убиении животного
получает пролитие его крови, составляющей жизненное начало (по Моисею, в крови душа животных [Напр.: «Душа тела в крови» (Лев. 17:11...
Надо отречься от себя, не восхотеть своего я, идти крестным путем аскетики смирения, которая потому и
получила такое
значение и такую разработку в христианстве.
Этот соблазн магизма всегда стоял перед искусством, но особенное
значение он
получает для современности.
Воскресение Христа
получает у Федорова преимущественно проективное
значение педагогического средства и поощрительного примера.
Мы часто знаем по именам отдельных песнословцев, художников и зодчих, приносивших сюда свои творческие дары, но иератическое
значение эти дары
получали лишь после того, как в огне молитвы сплавлялись с общим массивом религиозного культа, утеривая свое индивидуальное лицо.
Ничего не оставалось бессмысленным, случайным: во всем высказывалась разумная необходимость и красота, все
получало значение ясное и, в то же время, таинственное, каждое отдельное явление жизни звучало аккордом, и мы сами, с каким-то священным ужасом благоговения, с сладким сердечным трепетом, чувствовали себя как бы живыми сосудами вечной истины, орудиями ее, призванными к чему-то великому…
Неточные совпадения
Все сказанное выше о благовидности градоначальников
получит еще большее
значение, если мы припомним, сколь часто они обязываются иметь секретное обращение с женским полом.
За чаем продолжался тот же приятный, полный содержания разговор. Не только не было ни одной минуты, чтобы надо было отыскивать предмет для разговора, но, напротив, чувствовалось, что не успеваешь сказать того, что хочешь, и охотно удерживаешься, слушая, что говорит другой. И всё, что ни говорили, не только она сама, но Воркуев, Степан Аркадьич, — всё
получало, как казалось Левину, благодаря ее вниманию и замечаниям, особенное
значение.
Левин говорил теперь совсем уже не с тем ремесленным отношением к делу, с которым он разговаривал в это утро. Всякое слово в разговоре с нею
получало особенное
значение. И говорить с ней было приятно, еще приятнее было слушать ее.
— Очень, очень рада, — повторила она, и в устах ее для Левина эти простые слова почему-то
получили особенное
значение. — Я вас давно знаю и люблю и по дружбе со Стивой и за вашу жену… я знала ее очень мало времени, но она оставила во мне впечатление прелестного цветка, именно цветка. И она уж скоро будет матерью!
Кроме того, выстроен был «вокзал», [«Вокзал» — в старинном
значении слова — место общественных увеселений.] в сущности распивочная, но там можно было
получать и чай, да сверх того стояли несколько зеленых столиков и стульев.