Неточные совпадения
Мнимая мораль без религии, может быть, помогает вести добропорядочный образ жизни, поступать правильно, уклоняться
от зла, но только из страха перед наказанием в чувственном мире, а совсем не из любви
к добру, и существует из самой себя (нем.).
Оно не может поэтому иметь самостоятельного значения, существуя исключительно насчет блага, «приставая и прилепляясь
к его природе»: ex bono oritur malum, пес fuit omnino unde oriri posset, nisi ex bono [
Зло происходит
от добра, и ни
от чего иного, как
от добра возникнуть не может (лат.).] [De nupt. et concup.
Это вполне очевидно, если мы сопоставим крайние полюсы: напр, натурализм разных оттенков, который воообще слеп
к злу в мире и видит в нем случайность, недоразумение или заблуждение (таков же и новейший гуманизм с его теориями прогресса: социализмом, анархизмом, позитивизмом [О «Теориях прогресса» см. статью С. Н. Булгакова «Основные проблемы теории прогресса» в его книге «
От марксизма
к идеализму» (СПб., 1903).]), и антикосмизм, который слеп
к добру в мире и видит в нем только
злую майю (буддийский аскетизм, философский пессимизм).
Бог лишил их и «плодов древа жизни», ибо они могли бы давать лишь магическое бессмертие; без духовного на него права, и оно повело бы
к новому падению [Как указание опасности новых люциферических искушений при бессмертии следует понимать печальную иронию слов Божьих: «вот Адам стал как один из нас, зная
добро и
зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также
от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (3:22).].
Неточные совпадения
Многие запинаются на
добром слове, рдея
от стыда, и смело, громко произносят легкомысленное слово, не подозревая, что оно тоже,
к несчастью, не пропадает даром, оставляя длинный след
зла, иногда неистребимого.
Иногда, в этом безусловном рвении
к какой-то новой правде, виделось ей только неуменье справиться с старой правдой, бросающееся
к новой, которая давалась не опытом и борьбой всех внутренних сил, а гораздо дешевле, без борьбы и сразу, на основании только слепого презрения ко всему старому, не различавшего старого
зла от старого
добра, и принималась на веру
от не проверенных ничем новых авторитетов, невесть откуда взявшихся новых людей — без имени, без прошедшего, без истории, без прав.
Он показал ей, что и где писать, и она села за стол, оправляя левой рукой рукав правой; он же стоял над ней и молча глядел на ее пригнувшуюся
к столу спину, изредка вздрагивавшую
от сдерживаемых рыданий, и в душе его боролись два чувства —
зла и
добра: оскорбленной гордости и жалости
к ней, страдающей, и последнее чувство победило.
С моей стороны я желаю
доброму и даровитому юноше всего лучшего, желаю, чтоб его юное прекраснодушие и стремление
к народным началам не обратилось впоследствии, как столь часто оно случается, со стороны нравственной в мрачный мистицизм, а со стороны гражданской в тупой шовинизм — два качества, грозящие, может быть, еще большим
злом нации, чем даже раннее растление
от ложно понятого и даром добытого европейского просвещения, каким страдает старший брат его».
Выходило бы так, что я, еще ребенок, из сочувствия
к моему приятелю, находящемуся в рабстве у пана Уляницкого, всей душою призываю реформу и молюсь за
доброго царя, который хочет избавить всех купленных мальчиков
от злых Уляницких…