Неточные совпадения
На это нельзя ответить одним умозрением (как обычно принято думать) или же опытом имманентным, на это можно ответить лишь новым опытом, расширением и преобразованием опыта, предполагая, конечно, что наше
космическое естество узнает особым, совершенно неопределимым и ни к чему не сводимым чувством область иного
мира, для него «сверхъестественную».
Аристотель чрезмерно сливает его с
миром, изображая его в качестве
космического агента, первого двигателя (который сам, однако, остается неподвижен).
Бог есть также лишь положение или модус абсолютного Ничто, так сказать, абсолютное, обращенное к
миру,
космическая его ипостась, причем другим таковым же модусом является
мир, и эта одинаковая модальность бога и
мира, и их в этом смысле единосущность придает им в равной степени, хотя и в разном смысле, характер преходящести, относительности: «и бог проходит», по классической формуле Эккегарта.
Бог творит
мир, — в Абсолютном сверхъединстве непостижимым образом возникает относительное и множественное,
космическое εν και παν.
Однако эта
космическая теогония не исключает, но даже предполагает в то же время и то, что
мир, как откровение Божества, есть теофания.
Как энтелехия
мира, в своем
космическом лике София есть мировая душа, т. е. начало, связующее и организующее мировую множественность, — natura naturans по отношению к natura naturata.
При данном состоянии
мира и человека мировая душа действует как внешняя закономерность
космической жизни, с принудительностью физического закона [Эту софийность души
мира, или общую закономерность всего сущего, стремится постигать и так называемый оккультизм, притязающий научить не внешнему, но внутреннему «духовному» восприятию сил природы.
Оба они оказываются здесь ниже греческой народной религии, которая свято чтила Деметру, и в культе элевзинских мистерий установляла причащение плоти
мира,
космическую евхаристию.
И об этом красноречивее всего свидетельствует уже самая возможность той духовной и
космической катастрофы, которая совершилась в грехопадении и сдвинула
мир с его прямого пути.
И соблазн змея оказался реально осуществим, ибо стихия освобожденного ничто, прорвавшись в
мир, окружила всякую тварь ледяным холодом одиночества, разъединила всеединое и центростремительную силу превратила в центробежную: тогда родилось наше малое я, которое раздувается в я
космическое, весь
мир считая своим престолом: во истину «будете как боги».
Таким образом, одна основная метафизическая и
космическая катастрофа грехопадения, введя в
мир смерть, обусловила и вызвала другую
космическую катастрофу, но уже благую и радостную, — воскресение мертвых, предваряемое воскресением Одного — Первенца от мертвых, и преображение всего
мира через создание «новой земли и нового неба, в них же правда живет».
Грехопадение это, которое по своему значению было
космическим, произошло, конечно, не в душе
мира, как Ангеле-Хранителе твари, не в божественной Софии [Некоторая двусмысленность и неясность по этому основному вопросу свойственна учению Вл. С. Соловьева, который приписывает грехопадение то мировой душе, то Адаму.], не в «Начале».
Хотя оно имеет глубочайшее
космическое значение, проникая во все глубины
мира, однако столь односторонний и исключительный космизм закрывает путь к его постижению.
Неточные совпадения
Космополитизм не оправдывает своего наименования, в нем нет ничего
космического, ибо и космос,
мир, есть конкретная индивидуальность, одна из иерархических ступеней.
В нем нет никакого пассивно-женственного приятия
мира, других народов, нет никаких братских и эротических чувств к
космической иерархии живых существ.
Но так как человеческая общественность была изолирована от мирового целого, от жизни
космической и очень преувеличено было самостоятельное значение общественности, то образовался рационалистический утопизм с его верой в совершенное, до конца рациональное устроение общественной жизни, независимое от духовных основ жизни человека и
мира.
Чтобы добыть свет в нахлынувшей на
мир тьме, необходимо
космическое углубление сознания.
Все социальные учения XIX века были лишены того сознания, что человек —
космическое существо, а не обыватель поверхностной общественности на поверхности земли, что он находится в общении с
миром глубины и с
миром высоты.