Неточные совпадения
Коренное различие между
философией и религией заключается и том, что первая есть порождение деятельности человеческого разума, своими силами ищущего
истину, она имманентна и человечна и в то же время она воодушевлена стремлением перерасти свою имманентность и свою человечность, приобщившись к бытию сверхприродному, сверхчеловечному, трансцендентному, божественному;
философия жаждет
истины, которая есть главный и единственный стимул философствования.
И это, прежде всего, потому, что
Истина вовсе не есть та теоретическая
истина, которой ищет
философия.
Сама
Истина тражцендентна
философии, которая знает лишь ее отблеск, ее аспект — истинность, как вечное искание
Истины.
Нахождение, живое приобщение к
Истине явилось бы тем самым и преодолением
философии, ибо сама
философия проистекает из той расщепленности бытия, его неистинности, при котором мышление оказывается обособленной областью духа, — «отвлеченным».
Если же
философии реально доступна не
истина, а лишь истинность, теоретическая причастность сверхтеоретической
Истине, этим установ‑II ястся не только происхождение ее из греховной расщепленности бытия, но и реальная связь с этой
Истиной, которая открывается в
философии и говорит философствующему разуму на языке, ему доступном.
«Предмет религии, как и
философии, есть вечная
истина в самой ее объективности: Бог и ничто кроме Бога и изъяснения Бога.
С. 367.] «
Философия имеет целью познавать
истину, познавать Бога, ибо Он есть абсолютная
истина: постольку ничто другое не стоит труда по сравнению с Богом и Его изъяснением.
Если
философии доступна только истинность, а не сама
Истина, открывающаяся человеку в символах религии, то и путь ее есть постоянное постигание, без окончательного постижения, — «ewige Aufgabe».
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его собственной человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей
философией и религиозной
философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Только
истина освобождает, и разум, постигший свою природу, свой естественный догматизм, становится способен понять и оценить надлежащим образом и свою свободу Поэтому критический догматизм религиозной
философии есть, точнее может и должен быть самою свободною и самою критической,
философией.
И оно остается в известном смысле отлученным от Красоты, как
философия от
Истины, а только «любить» ее, есть φιλο-καλία [Греч, «филокалия» можно перевести и как «красотолюбие», и как «добротолюбие».
Неточные совпадения
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая
истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о
философии.
— «Людей, говорит, моего класса, которые принимают эту
философию истории как
истину обязательную и для них, я, говорит, считаю ду-ра-ка-ми, даже — предателями по неразумию их, потому что неоспоримый закон подлинной истории — эксплоатация сил природы и сил человека, и чем беспощаднее насилие — тем выше культура». Каково, а? А там — закоренелые либералы были…
Я не вижу никаких трудностей в том, чтобы признать существование буржуазного католичества, протестантства и православия, буржуазной
философии и морали, но отсюда не следует делать выводы, что
истина духовного творчества лежит в экономике и что не существует духовных ценностей, не зависимых от экономики.
Точка зрения Ленина, который даже утверждает абсолютную
истину, очень невыгодно отличается от точки зрения Энгельса, который считает, что критерий
истины практический, т. е. исповедует
философию действия.
Иррациональная
философия жизни в сущности
истиной не интересуется, но в этой
философии есть доля
истины, той
истины, что познание есть функция жизни.