Правда, эта последняя ступень, установляющая иерархическое соотношение Творца, Софии и мира, далеко не достаточно проявлена в ранних и средних диалогах Платона, где может скорее получиться такое впечатление, что мир идей, София, и есть самое
высшее начало мира, почти сливается с Божеством.
Сексуальность еще не есть пол и даже может стать отрицанием его
высшего начала, но она в то же время и неотделима от пола, который не существует без нее, как огонь без горючего материала.
Неточные совпадения
Мысль первее нашего разума, «в
начале бе Слово», и хотя наш теперешний разум вовсе не есть нечто
высшее и последнее, ибо он может и должен быть превзойден, но превзойти мысль уже невозможно — она есть онтологическое определение космического бытия, соответствующее второй божественной ипостаси Логоса: «вся тем быша, и без него ничто же бысть, еже бысть» (Ио. 11:3).
Не может быть Он также открыт и доказательствами, потому что они основываются на
началах предшествующих и понятиях
высших, но ничто не может существовать ранее Существа несотворенного.
Что касается внутреннего Мысли, то нет никого, кто мог бы понять, что это такое; с тем большим основанием невозможно понять Бесконечное (Ayn-Soph), которое неосязаемо; всякий вопрос и всякое размышление остались бы тщетны, чтобы охватить сущность
высшей Мысли, центра всего, тайны всех тайн, без
начала и без конца, бесконечное, от которого видят только малую искру света, такую, как острие иглы, и еще эта частица видна лишь благодаря материальной форме, которую она приняла» (Zohar, I, 21 a, de Pauly, I, 129).
Это
начало [Каббала, комментируя тексты: «В
начале (берешит) сотворил Бог», замечает: «берешит означает хокма (премудрость, вторая из трех
высших сефир), это значит, что мир существует чрез
высшую и непроницаемую тайну хокмы», т. е. Софии (Sepher ha Sohar, trad, de Jean de Pauly, l, 3 b).], приемлющее в себя Слово, а в Нем и с Ним дары триипостасного Божества, является вместе с тем основой, в которой зачинается творение, оно и является, по Платону, «вечным образцом» творения.
Идя по этому пути мысли, неизбежно приходим и к предельному вопросу космологии — о реальности идей: свойственна ли она
высшим, умопостигаемым
началам бытия, платоновским идеям, как в их раздельности, так и в их органической целокупности?
Этот дуализм необходимо требовал бы
высшего, обосновывающего
начала, и поэтому манихеизм нигде не является последовательно и до конца выдержанной доктриной.
Или же существует два
начала, и они подчинены одному
высшему.
С напряженностью этого личного
начала связана острота жизни: höchstes Glück der Erdenkinder ist die Persönlichkeit [
Высшее счастье смертного — быть личностью (нем.).]!
— Извергнуть из гражданской среды! — вдруг заговорил вдохновенно Обломов, встав перед Пенкиным. — Это значит забыть, что в этом негодном сосуде присутствовало
высшее начало; что он испорченный человек, но все человек же, то есть вы сами. Извергнуть! А как вы извергнете из круга человечества, из лона природы, из милосердия Божия? — почти крикнул он с пылающими глазами.
— Да, конечно. Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких, как ты, тем скорее осуществится это будущее. Без вас, служителей
высшему началу, живущих сознательно и свободно, человечество было бы ничтожно; развиваясь естественным порядком, оно долго бы еще ждало конца своей земной истории. Вы же на несколько тысяч лет раньше введете его в царство вечной правды — и в этом ваша высокая заслуга. Вы воплощаете собой благословение божие, которое почило на людях.
Социальный коллектив и является неограниченным феодальным владельцем, капиталистом и банкиром, и притом самым беспощадным, не знающим над собой никакого суда, никакой власти, никакого
высшего начала.
Неточные совпадения
За десять лет до прибытия в Глупов он
начал писать проект"о вящем [Вящий (церковно-славянск.) — большой,
высший.] армии и флотов по всему лицу распространении, дабы через то возвращение (sic) древней Византии под сень российския державы уповательным учинить", и каждый день прибавлял к нему по одной строчке.
И, не говоря об исторических примерах,
начиная с освеженного в памяти всех Прекрасною Еленою Менелая, целый ряд случаев современных неверностей жен мужьям
высшего света возник в воображении Алексея Александровича.
— Но, друг мой, не отдавайтесь этому чувству, о котором вы говорили — стыдиться того, что есть
высшая высота христианина: кто унижает себя, тот возвысится. И благодарить меня вы не можете. Надо благодарить Его и просить Его о помощи. В Нем одном мы найдем спокойствие, утешение, спасение и любовь, — сказала она и, подняв глаза к небу,
начала молиться, как понял Алексей Александрович по ее молчанию.
Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды,
начав с
высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются скрыть это несчастие, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво:
На Руси же общества низшие очень любят поговорить о сплетнях, бывающих в обществах
высших, а потому
начали обо всем этом говорить в таких домишках, где даже в глаза не видывали и не знали Чичикова, пошли прибавления и еще большие пояснения.