Неточные совпадения
Итак, когда единый всяческих Бог является через
откровение единой разумной душе, тогда открывается ей всякое благо и в одно и то же
время созерцается (ощущается) всеми вместе чувствами ее.
Стало быть, надо выйти за различия
времен и эпох, как и действительностей или возможностей, ибо для него не существует ничего ни старого, ни нового, и превосходно называется он в
Откровении первый и последний.
Вообще вопрос собственно о творении духов — ангелов и человека — остается наименее разъясненным в системе Беме, и это делает ее двусмысленной и даже многосмысленной, ибо, с одной стороны, разъясняя Fiat в смысле божественного детерминизма, он отвергает индетерминистический акт нового творения, но в то же
время порой он говорит об этом совершенно иначе [«Воля к этому изображению (ангелов) изошла из Отца, из свойства Отца возникла в слове или сердце Божием от века, как вожделеющая воля к твари и к
откровению Божества.
Однако эта космическая теогония не исключает, но даже предполагает в то же
время и то, что мир, как
откровение Божества, есть теофания.
Более того, она может ее собой обосновывать, давая ей в себе место, из нее или в ней может истечь
время, которое не могло бы непосредственно начинаться из Вечности [У Шеллинга в «Философии
Откровения» (1, 306–309; II, 108–109) имеются чрезвычайно тонкие замечания о том, что между вечностью и
временем должно находиться нечто, с чего бы могло начаться
время и что может стать предшествующим, если только появится последующее, а таким последованием и установится объективное
время.
И если мы еще чего-либо чаем на земле в области религиозных
откровений, это служит признаком того, что история внутренно еще не окончилась, независимо от продолжительности остающегося для нее
времени (ибо густота или насыщенность
времени бывает различна, и скорость событий изменяется с его темпом).
Неточные совпадения
В христианской истории нет одного избранного народа Божьего, но разные народы в разное
время избираются для великой миссии, для
откровений духа.
Этот трагизм христианской истории в том коренился, что христианская религия все еще не была полным
откровением, что не наступили еще
времена для раскрытия положительной религиозной антропологии, монистической правды о земной судьбе человечества.
В христианской истории, в «историческом христианстве»
времена этого
откровения еще не наступили, и человечество соблазнялось, жило в своей коллективной истории по-язычески.
Родовые религии сделали возможными первые стадии человеческой истории; в них открылись элементарно необходимые истины; но
откровения о личности и ее идеальной природе в них не было еще, не настало еще для этого
время.
Авгарь подчинялась своему духовному брату во всем и слушала каждое его слово, как
откровение. Когда на нее накатывался тяжелый стих, духовный брат Конон распевал псалмы или читал от писания. Это успокаивало духовную сестру, и ее молодое лицо точно светлело. Остальное
время уходило на маленького Глеба, который уже начинал бодро ходить около лавки и детским лепетом называл мать сестрой.