Однако только опознанное в религиозном опыте Трансцендентное, сущее выше мира, открывает глаза на трансцендентное в мире, другими словами, лишь непосредственное чувство Бога дает
видеть божественное в мире, познавать мир как откровение Божие, научает в имманентном постигать трансцендентное, воспринимать мир как Бога, становящегося и открывающегося.
В своем ничто он захотел
видеть божественное все, и принужден замкнуться в царстве Гадеса [Гадес (или Аид) — в греч. мифологии владыка царства мертвых, а также само царство.], населенном призраками и тенями, как в чертогах светлого бога.
Неточные совпадения
Для того, кто хочет в ней
видеть лишь Афродиту Пандемос-Простонародную, тот такою ее и имеет, ибо таков он сам [Так бесы извратили в себе ангельскую свою природу — это очень ясно показано в «
Божественной и истинной философии» Пордеджа.].
Нельзя презирать чувственность, — ив ней надо
видеть «образ и сияние славы Божией» [Неточная цитата из книги Премудрости Соломона: «Она (Премудрость = София) есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя» (7:25).], каковым является
божественная София.
Было бы величайшим заблуждением их приравнивать и, справедливо утверждая их сродство и соотносительность, не
видеть бездны, отделяющей потенциальность от актуальности [Это смешение образа и Первообраза, я и Я, отличает основные мотивы метафизики Фихте, который человеческое я, взятое в наибольшей напряженности, приравнивает Я
божественному.
Интуиция о трансцендентности духа по отношению ко всем своим определениям или продуктам лежит и в основе философии творчества у Н. А. Бердяева (цит. соч.). но и он
видит недостаточно различие между образом и Первообразом, между беспредельным творчеством человека на основе софийности и абсолютным
божественным творческим актом.
Во всех этих предметах поклонения язычник
видит лишь живые иконы Божества, весь мир исполнен для него
божественной силой: πάντα πλήρη θεών [Все полно богов (греч.).
Но весь смысл явления Христа миру в том и заключается, чтобы мир свободно узнал Христа, полюбил Царя в образе Распятого,
увидел божественную мощь в кажущемся бессилии и беспомощности.
История потому только и имела смысл, потому только в ней можно было
увидеть божественный план, что в истории должен был явиться Мессия — Христос, что мир исторически готовился к Его явлению.
Неточные совпадения
— Я? я переменился?.. О, никогда! Вы знаете, что это невозможно! Кто
видел вас однажды, тот навеки унесет с собою ваш
божественный образ.
Предельную же ложь и зло я
вижу в объективации и понимании ада, как входящего в
божественный порядок.
Мертвенно и реакционно то религиозное сознание, которое принижает творчество, не
видит в творческом подъеме
божественного света.
«En route» заканчивается словами: «Если бы, — говорит Гюисманс, думая о писателях, которых ему трудно будет не
увидеть, — если бы они знали, насколько они ниже последнего из послушников, если бы они могли вообразить себе, насколько
божественное опьянение свинопасов траппистов мне интереснее и ближе всех их разговоров и книг!
И вот, так же как это было утром, на эллинге, я опять
увидел, будто только вот сейчас первый раз в жизни,
увидел все: непреложные прямые улицы, брызжущее лучами стекло мостовых,
божественные параллелепипеды прозрачных жилищ, квадратную гармонию серо-голубых шеренг. И так: будто не целые поколения, а я — именно я — победил старого Бога и старую жизнь, именно я создал все это, и я как башня, я боюсь двинуть локтем, чтобы не посыпались осколки стен, куполов, машин…