Неточные совпадения
«Наш ум своими силами (per se ipsam) не может созерцать Самого Бога, как Он
есть, но познает Отца всех тварей из красоты дел и
великолепия вселенной.
А это, насколько знаю,
есть то величие, или, как называет божественный Давид, то
великолепие (Псал. 8:2), которое видимо в тварях, Богом и созданных и управляемых.
Притом и самое сотворение наше
есть верх благости» [Иб., 21.]. «Поелику всякая разумная природа хотя стремится к Богу и к первой причине, однако же не может постигнуть ее, по изъясненному мною; то, истаивая желанием, находясь как бы в предсмертных муках и не терпя сих мучений, пускается она в новое плавание, чтобы или обратить взор на видимое и из этого сделать что-нибудь богом, или из красоты и благоустройства видимого познать Бога, употребить зрение руководителем к незримому, но в
великолепии видимого не потерять из виду Бога.
Передонов взглянул и замер от ужаса. Та самая шляпа, от которой он было отделался, теперь была в Варвариных руках, помятая, запыленная, едва хранящая следы
былого великолепия. Он спросил, задыхаясь от ужаса:
Неточные совпадения
Князь Сережа (то
есть князь Сергей Петрович, так и
буду его называть) привез меня в щегольской пролетке на свою квартиру, и первым делом я удивился
великолепию его квартиры.
То
есть не то что
великолепию, но квартира эта
была как у самых «порядочных людей»: высокие, большие, светлые комнаты (я видел две, остальные
были притворены) и мебель — опять-таки хоть и не Бог знает какой Versailles [Версаль (франц.).] или Renaissance, [Ренессанс (франц.).] но мягкая, комфортная, обильная, на самую широкую ногу; ковры, резное дерево и статуэтки.
Даже самый беспорядок в этих комнатах после министерской передней, убожества хозяйского кабинета и разлагающегося
великолепия мертвых залов, — даже беспорядок казался приятным, потому что красноречиво свидетельствовал о присутствии живых людей: позабытая на столе книга, начатая женская работа, соломенная шляпка с широкими полями и простеньким полевым цветочком, приколотым к тулье, — самый воздух, кажется,
был полон жизни и говорил о чьем-то невидимом присутствии, о какой-то женской руке, которая производила этот беспорядок и расставила по окнам пахучие летние цветы.
Она не
была особенно богомольна, но любила торжественность монастырской службы,
великолепие облачений и в особенности согласное, несколько заунывное пение, которым отличался монастырский хор.
Он весь сверкал и наслаждался и, кроме того,
был уверен, что мы совершенно подавлены его
великолепием и сгораем от зависти.