Неточные совпадения
Я неопределенно бормочу что-то в ответ.
Мне, собственно говоря, хочется сказать вот что: все ли там цело у матери, не повредил ли
я ей
во время операции… Это-то смутно терзает мое сердце. Но мои знания в акушерстве так неясны, так книжно отрывочны! Разрыв? А в чем он должен выразиться? И когда он даст знать о себе — сейчас же или, быть может, позже?.. Нет, уж лучше не
заговаривать на эту тему.
Черный возница тоскливо шевельнулся, вдруг слез,
мне показалось, что его вертит
во все стороны… и
заговорил без всякой почтительности...
— Озолотите
меня, —
заговорил возница, — чтоб
я в другой раз… — Он не договорил, залпом выпил разведенный спирт и крякнул страшно, обернулся к Аксинье и прибавил, растопырив руки, сколько позволяло его устройство: —
Во величиной…
Неточные совпадения
Что? Что такое страшное
я видел
во сне? Да, да. Мужик — обкладчик, кажется, маленький, грязный, со взъерошенною бородой, что-то делал нагнувшись и вдруг
заговорил по-французски какие-то странные слова. Да, больше ничего не было
во сне, ― cказал он себе. ― Но отчего же это было так ужасно?» Он живо вспомнил опять мужика и те непонятные французские слова, которые призносил этот мужик, и ужас пробежал холодом по его спине.
Но… так как мы уже теперь
заговорили ясно (а это отлично, что
заговорили, наконец, ясно,
я рад!) — то уж
я тебе прямо теперь признаюсь, что давно это в них замечал, эту мысль,
во все это время, разумеется, в чуть-чутошном только виде, в ползучем, но зачем же хоть и в ползучем!
— Катерина Сергеевна, —
заговорил он с какою-то застенчивою развязностью, — с тех пор как
я имею счастье жить в одном доме с вами,
я обо многом с вами беседовал, а между тем есть один очень важный для
меня… вопрос, до которого
я еще не касался. Вы заметили вчера, что
меня здесь переделали, — прибавил он, и ловя и избегая вопросительно устремленный на него взор Кати. — Действительно,
я во многом изменился, и это вы знаете лучше всякого другого, — вы, которой
я, в сущности, и обязан этою переменой.
—
Во мне простое чувство справедливости
заговорило, а вовсе не родственное, — возразил запальчиво Аркадий. — Но так как ты этого чувства не понимаешь, у тебя нет этого ощущения, то ты и не можешь судить о нем.
— Что это такое? — говорил он, ворочаясь
во все стороны. — Ведь это мученье! На смех, что ли,
я дался ей? На другого ни на кого не смотрит так: не смеет.
Я посмирнее, так вот она…
Я заговорю с ней! — решил он, — и выскажу лучше сам словами то, что она так и тянет у
меня из души глазами.