Но в публике на роман взглянули как на то, что
французы называют романом с намеками, то есть стали в нем искать разных петербургских личностей, в том числе и очень высокопоставленных.
И горох-то не общеевропейский, а желтый, величиной с орех, с рубчиками, то, что
французы называют сухим горохом и дают только… скоту, кажется, даже исключительно свиньям.
Неточные совпадения
По некоторым наукам, например хотя бы по химии, вся литература пособий сводилась к учебникам Гессе и
француза Реньо, и то только по неорганической химии. Языки знал один на тридцать человек, да и то вряд ли. Того, что теперь
называют „семинариями“, писания рефератов и прений, и в заводе не было.
О моей писательской манере, о том, что
французы стали
называть художественным почерком, начали говорить в рецензиях только в 80-е годы, находя, что я стал будто бы подражать французским натуралистам, особенно Золя.
Небольшая веселая комната в четвертом этаже (с платой сорок пять франков в месяц), пансион тут же, в отеле, в обществе приятных мне русских (за что хозяйка взимала сто франков) и сто франков на"лжерасходы"(faux feces), как
называют французы, а они сводились к очень немногому.
И сцена стала служить новым идеям, в серьезной драме и комедии ушла дальше скрибовских сюжетов, в сторону более смелого реализма, а шутка, смех, сатира и то, что
французы называют"высвистыванием"(persiflage), получило небывалый успех в форме тогда только что народившейся оперетки.
На сценах"Porte St. Martin"и"Ambigu"нам удалось захватить еще игру ветеранов романтической эпохи, таких актеров, как знаменитый когда-то Мелэнг и"великий"(так его
называют и до сих пор) Фредерик Леметр, или просто"Фредерик" — как
французы говорят всегда"Сара", а не"Сара Бернар".
Но те делались все живописнее и богаче по своей архитектурной обстановке, красивее и ярче по отделке своих частей. А главное здание выставки 1867 года сами
французы называли"газовым заводом"–"usine a gaz".
Зато
французов было тогда не один десяток — и во главе их эмиграции стояли такие имена, как бывший министр при Февральской республике и знаменитый трибун Ледрю-Роллен и не менее его известный Луи БланЛедрю (какего кратко
называли французы) жил в самом Лондоне, а Луи Блан в приморском городе Брайтоне.
Но он был то, что
французы называют"обаятельный".
Но отец Аввакум имел, что
французы называют, du guignon [неудачу — фр.]. К вечеру стал подувать порывистый ветерок, горы закутались в облака. Вскоре облака заволокли все небо. А я подготовлял было его увидеть Столовую гору, назначил пункт, с которого ее видно, но перед нами стояли горы темных туч, как будто стены, за которыми прятались и Стол и Лев. «Ну, завтра увижу, — сказал он, — торопиться нечего». Ветер дул сильнее и сильнее и наносил дождь, когда мы вечером, часов в семь, подъехали к отелю.
Сильвио встал и вынул из картона красную шапку с золотою кистью, с галуном (то, что
французы называют bonnet de police [В полицейской шапке (фр.).]); он ее надел; она была прострелена на вершок ото лба.
Французы называют его курли, русские охотники — кроншнепом, а народ — степняком, или степнягой, потому что степь по преимуществу служит ему постоянным жилищем; в степи выводит он детей, и в степи же достигают они полного возраста.
Довольный, что вернулся жив и невредим из этой первой военной стычки, которую он видел в своей жизни, он с большим аппетитом ел яичницу и ветчину, находя обед чрезвычайно вкусным и так же вкусным простое красное вино, и после обеда горячо заспорил с французами, когда речь зашла о Суворове, которого
французы называли Sywaroff и находили, что он был самый заурядный генерал, а не талантливый полководец.
Неточные совпадения
Наконец объявлено, что не сегодня, так завтра снимаемся с якоря. Надо было перебраться на фрегат. Я последние два дня еще раз объехал окрестности, был на кальсадо, на Эскольте, на Розарио, в лавках. Вчера отправил свои чемоданы домой, а сегодня, после обеда, на катере отправился и сам. С нами поехал
француз Рl. и еще испанец, некогда моряк, а теперь commandant des troupes, как он
называл себя. В этот день обещали быть на фрегате несколько испанских семейств, в которых были приняты наши молодые люди.
Она болтала немного по-английски и
называла меня синьор
француз.
Надобно же было для последнего удара Федору Карловичу, чтоб он раз при Бушо, французском учителе, похвастался тем, что он был рекрутом под Ватерлоо и что немцы дали страшную таску
французам. Бушо только посмотрел на него и так страшно понюхал табаку, что победитель Наполеона несколько сконфузился. Бушо ушел, сердито опираясь на свою сучковатую палку, и никогда не
называл его иначе, как le soldat de Vilainton. Я тогда еще не знал, что каламбур этот принадлежит Беранже, и не мог нарадоваться на выдумку Бушо.
Спереди совершенно немец: [Немцем
называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он
француз, или цесарец, или швед — все немец.
Когда у
французов бывает человек, которого они
называют cher ami [Дорогой друг (фр.).], и он уходит, то ему говорят «à bientôt, cher ami» [До скорой встречи, дорогой друг (фр.).], надеясь, что он придет не раньше чем через год.