Неточные совпадения
Вероятно, Кетчер не мог не сознавать таланта и значения Островского, но ему, кроме разносной его
натуры и вкоренившейся в него ругательной манеры, мешало запоздалое уже и тогда крайнее западничество, счеты
с славянофилами, обида за европеизм, протест против купеческой «чуйки» и мужицкой «сермяги», которые начали водворяться на сцене и в беллетристике.
Он и на многолетний роман
с Виардо смотрел как на доказательство"тряпичности"
натуры своего приятеля.
К мужу своему Е.П. относилась
с неизменной кротостью, хотя совсем не принадлежала к
натурам пассивным и сладковатым.
С первых ее слов, когда она начала репетировать (а играла она в полную игру), ее задушевный голос и какая-то прозрачная искренность тона показали мне, как она подходит к лицу героини драмы и какая вообще эта
натура для исполнения не условной театральной «ingenue», а настоящей девической «наивности», то есть чистоты и правды той юной души, которая окажется способной проявить и всю гамму тяжелых переживаний, всю трепетность тех нравственных запросов, какие трагически доводят ее до ухода из жизни.
Фанни Александровна почему-то ужасно боялась за роль Верочки. Это было первое новое лицо, в котором она выступала по возвращении из-за границы осенью. Мы
с ней проходили роль у нее дома, в ее кабинетике, задолго до начала репетиций. Она очень старалась, читала
с чувством, поправляла себя, выслушивала кротко каждое замечание. Но у ней не было той смеси простой
натуры с порывами лиризма и захватывающей правды душевных переживаний Верочки.
Снетковой роль очень нравилась; но она, вероятно, сама почуяла, что у нее не та
натура и не тот вид женственного обаяния; да и внешность была уже не девушки, только что вышедшей из подростков, а молодой женщины, создавшей
с таким успехом Катерину в «Грозе».
Мы
с ним вели знакомство до отъезда моего за границу. Я бывал у него в первое время довольно часто, он меня познакомил со своей первой женой, любил приглашать к себе и вести дома беседы со множеством анекдотов и случаев из личных воспоминаний. К его
натуре у меня никогда не лежало сердце; но между нами все-таки установился такой тон, который воздерживал от всего слишком неприятного.
Иван Грозный был как раз личность, которую он изучал как психолог и писатель. Его взгляд казался многим несколько парадоксальным; но несомненно, что в Иване сидела своего рода художественная
натура на подкладке психопата и маньяка неограниченного самодержавия. Оценка москвичей, слишком преклонявшихся перед государственным значением Грозного, не могла удовлетворять Костомарова
с его постоянным протестом и антипатией к московскому жестокому централизму.
У Герцена была такая же привычка прохаживаться насчет Тургенева, как у другого его приятеля, Григоровича, который и до смерти, и после смерти Тургенева был неистощим в анекдотах и юмористических определениях
натуры и характера Ивана Сергеевича. Но
с Григоровичем можно было и до смерти сохранять внешнее приятельство, а
с такой личностью, как Герцен, принципиальнаярознь должна была рано или поздно всплыть наверх, что и случилось.
Этот рассказ как нельзя лучше давал характерную черту
натуры Гончарова, его постоянной боязни попасть в какое-нибудь неловкое положение, что
с годами еще усилилось.
Нет личности и фигуры в нелегальном мире русской интеллигенции более яркой и даровитой, чем этот москвич 30-х годов, сочетавший в себе все самые выдающиеся свойства великорусской
натуры, хотя он и был незаконное чадо от сожительства немки
с барином из рода Яковлевых, которые вместе
с Шереметьевыми и Боборыкиными происходят от некоего Комбиллы, пришедшего"из Прусс"(то есть от балтийских славян) со своей дружиной в княжение Симеона Гордого.
В конце прошлого, 1916 года я задумал и кончил этюд:"Толстой как вероучитель", где я даю мою объективную и, смею думать, беспристрастную оценку его
натуры, мировоззрения и всего его credo
с точки зрения научно-философского анализа и синтеза.
Портрет Анны, одно и то же и писанное
с натуры им и Михайловым, должно бы было показать Вронскому разницу, которая была между ним и Михайловым; но он не видал ее. Он только после Михайлова перестал писать свой портрет Анны, решив, что это теперь было излишне. Картину же свою из средневековой жизни он продолжал. И он сам, и Голенищев, и в особенности Анна находили, что она была очень хороша, потому что была гораздо более похожа на знаменитые картины, чем картина Михайлова.
— Плохое сочинение, однакож — не без правды, — ответил Радеев, держа на животе пухлые ручки и крутя большие пальцы один вокруг другого. — Не с меня, конечно, а, полагаю, —
с натуры все-таки. И среди купечества народились некоторые размышляющие.
— Я давно научился уважать в вас редкое существо, — пробормотал опять Коля, сбиваясь и путаясь. — Я слышал, вы мистик и были в монастыре. Я знаю, что вы мистик, но… это меня не остановило. Прикосновение к действительности вас излечит…
С натурами, как вы, не бывает иначе.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы
с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к
натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б
с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
Левин помнил, как в то время, когда Николай был в периоде набожности, постов, монахов, служб церковных, когда он искал в религии помощи, узды на свою страстную
натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем, монахом; а когда его прорвало, никто не помог ему, а все
с ужасом и омерзением отвернулись.
Что-то такое он представлял себе в езде на степной лошади дикое, поэтическое, из которого ничего не выходило; но наивность его, в особенности в соединении
с его красотой, милою улыбкой и грацией движений, была очень привлекательна. Оттого ли, что
натура его была симпатична Левину, или потому, что Левин старался в искупление вчерашнего греха найти в нем всё хорошее, Левину было приятно
с ним.
— Со всеми его недостатками нельзя не отдать ему справедливости, — сказала княгиня Сергею Ивановичу, как только Облонский отошел от них. — Вот именно вполне Русская, Славянская
натура! Только я боюсь, что Вронскому будет неприятно его видеть. Как ни говорите, меня трогает судьба этого человека. Поговорите
с ним дорогой, — сказала княгиня.
Что у них немецкая жидкостная
натура, так они воображают, что и
с русским желудком сладят!