Неточные совпадения
К казанскому периоду моего студенчества относится и первый мой проезд Петербургом в
конце ноября 1855 года. Но о нем я расскажу в следующей
главе.
Как я сказал выше, редактор"Библиотеки"взял роман по нескольким
главам, и он начал печататься с января 1862 года. Первые две части тянулись весь этот год. Я писал его по кускам в несколько
глав, всю зиму и весну, до отъезда в Нижний и в деревню; продолжал работу и у себя на хуторе, продолжал ее опять и в Петербурге и довел до
конца вторую часть. Но в январе 1863 года у меня еще не было почти ничего готово из третьей книги — как я называл тогда части моего романа.
Личное мое знакомство с Дюма состоялось позднее, по возвращении моем в Париж. И я о нем расскажу дальше. А теперь кончаю эту
главу на поворотном пункте моего заграничного пятилетнего житья — с
конца 1865 по
конец 1870 года.
А это будет сказано тебе на следующих страницах, тотчас же после разговора Рахметова с Верою Павловною; как только он уйдет, так это я скажу тебе в
конце главы, угадай — ко теперь, что там будет сказано: угадать нетрудно, если ты имеешь хоть малейшее понятие о художественности, о которой ты так любишь толковать, — да куда тебе!
Слова мои текли бы рекою, если бы я только хотел войти в подробности; но не хочу, не хочу! Мне еще многое надобно описывать; берегу бумагу, внимание читателя, и…
конец главе!
Неточные совпадения
Наконец — всему бывает
конец. В книге оставалось несколько
глав; настал последний вечер. И Райский не ушел к себе, когда убрали чай и уселись около стола оканчивать чтение.
По окончании всех приготовлений адмирал, в
конце ноября, вдруг решился на отважный шаг: идти в центр Японии, коснуться самого чувствительного ее нерва, именно в город Оосаки, близ Миако, где жил микадо,
глава всей Японии, сын неба, или, как неправильно прежде называли его в Европе, «духовный император». Там, думал не без основания адмирал, японцы струсят неожиданного появления иноземцев в этом закрытом и священном месте и скорее согласятся на предложенные им условия.
Они будут дивиться на нас и будут считать нас за богов за то, что мы, став во
главе их, согласились выносить свободу и над ними господствовать — так ужасно им станет под
конец быть свободными!
Из элементов, с которыми читатель познакомился в течение настоящей хроники, к началу зимы образовывалось так называемое пошехонское раздолье. Я не стану описывать его здесь во всех подробностях, во-первых, из опасения повторений и, во-вторых, потому что порядочно-таки утомился и желаю как можно скорее прийти к вожделенному
концу. Во всяком случае, предупреждаю читателя, что настоящая
глава будет иметь почти исключительно перечневой характер.
В
конце семидесятых годов в Москве работала шайка «червонных валетов», блестящих мошенников, которые потом судились окружным судом и были осуждены и сосланы все, кроме
главы, атамана Шпейера, который так и исчез навеки неведомо куда.