Неточные совпадения
По некоторым наукам, например хотя бы
по химии, вся литература пособий сводилась к
учебникам Гессе и француза Реньо, и то только
по неорганической химии. Языки знал один на тридцать человек, да и то вряд ли. Того, что теперь называют „семинариями“, писания рефератов и прений, и
в заводе не было.
На этом балу я справлял как бы поминки
по моей прошлогодней „светской“ жизни. С перехода во второй курс я быстро охладел к выездам и городским знакомствам, и практические занятия химией направили мой интерес
в более серьезную сторону. Программа второго курса стала гораздо интереснее. Лекции, лаборатория брали больше времени. И тогда же я задумал переводить немецкий
учебник химии Лемана.
Первая поездка — исключительно
в Петербург — пришлась на ближайшую летнюю вакацию. Перевод
учебника химии Лемана я уже приготовил к печати. Переписал мне его мой сожитель
по квартире З-ч, у которого случилась пистолетная дуэль с другим моим спутником Зариным, уже превратившимся
в бурша. З-ч стал сильно хандрить
в Дерпте, и я его уговаривал перейти обратно
в какой-нибудь русский университет, что он и сделал, перебравшись
в Москву, где и кончил
по медицинскому факультету.
Но я получил кандидатский диплом уже
в январе 1862 года на пергаменте, что стоило шесть рублей, с пропиской всех наук, из которых получил такие-то отметки, и за подписью исправляющего должность ректора, профессора Воскресенского. Когда-то, дерптским студентом, я являлся к нему с рекомендательным письмом от моего наставника Карла Шмидта
по поводу сделанного мною перевода
учебника Лемана.
До того, кроме Кетчера (когда я бывал у него
по делу издания моего
учебника, еще дерптским студентом), я не имел еще связей ни
в том, ни
в другом мире.
В числе моих более близких знакомых французов состоял уже с позапрошлого зимнего сезона приятель Вырубова и русского химика Лугинина — уже очень известный тогда
в парижских интеллигентных сферах профессор Медицинской школы
по кафедре химии Альфред Наке. О нем я и раньше знал, как об авторе прекрасного
учебника, который очень ценился и у нас. Вырубов быт уже с ним давно
в приятельских отношениях, когда я познакомился с Наке.
Неточные совпадения
Он поехал
по Саймскому каналу, побывал
в Котке, Гельсингфорсе, Або и почти месяц приятно плутал «туда-сюда»
по удивительной стране, до этого знакомой ему лишь из гимназического
учебника географии да
по какой-то книжке, из которой
в памяти уцелела фраза:
В немецком
учебнике Керковиуса,
по которому учились кадеты, было собрано достаточное количество образцов немецкой литературы, и между ними находилось десятка с два коротеньких стихотворений Гейне.
— Позвольте вам доложить, — возразил Прудентов, — зачем нам история? Где,
в каких историях мы полезных для себя указаний искать будем? Ежели теперича взять римскую или греческую историю, так у нас ключ от тогдашней благопристойности потерян, и подлинно ли была там благопристойность — ничего мы этого не знаем. Судя же
по тому, что
в учебниках об тогдашних временах повествуется, так все эти греки да римляне больше безначалием, нежели благопристойностью занимались.
В этот вечер Варвара нашла случай украсть у Передонова первое поддельное письмо. Это было ей необходимо,
по требованию Грушиной, чтобы впоследствии, при сравнении двух подделок, не оказалось разницы. Передонов носил это письмо с собою, но сегодня как-то случайно оставил его дома: переодеваясь из виц-мундира
в сюртук, вынул его из кармана, сунул под
учебник на комоде, да там и забыл. Варвара сожгла его на свечке у Грушиной.
И дернула меня нелегкая продолжить это знакомое мне стихотворение, которое я еще
в гимназии перевел из
учебника Марго стихами по-русски.