— У меня есть на это правило, — выговорил Первач,
поводя глазами, — даже когда та, кто была со мной близка и не заслуживала бы джентльменского отношения к себе.
Неточные совпадения
В классе он был настоящий, тайный «старшой», хотя старшим считался, в
глазах начальства, другой ученик, и товарищи поговаривали, что он
ведет «кондуитный список» для инспектора и часто захаживает к живущим на квартирах без родителей вовсе не за тем, чтобы покурить или чайку напиться, а чтобы все высмотреть и разузнать.
Лицо Перновского становилось совсем красным, влажное от чая и душевного волнения.
Глаза бегали с одной стороны на другую; чуть заметные брови он то подымал, то сдвигал на переносице. Злобность всплыла в нем и держала его точно в тисках, вместе с предчувствием скандала. Он видел, что попался в руки «теплых ребят», что они неспроста обсели его и
повели разговор в таком тоне.
Полные губы Матрены Ниловны
повела косвенная усмешка. Серые бойкие
глаза остановились на дочери, но не особенно пристально. Их затуманивали душевная горечь и большое утомление.
— Куда прикажете
вести вас? — спросил он, лаская ее взглядом своих черных
глаз, которым он умел придавать какое угодно выражение.
Глаза Низовьева замигали, и его всего
повело.
Горбунья
повела плечами,
глаза сначала замигали, потом в них вспыхнул огонек, и губы стали вздрагивать.
Первач сидел красный, с возбужденными веками своих маслянистых и плутоватых
глаз, весь в цветном. Кольца на его правой руке блестели. Мизинцем он снимал пепел с папиросы и
поводил смешливо
глазами.
И только?.. Неужели только? Серафима закрыла
глаза и
повела по лицу ладонью правой руки.
— Ну, а если б вот на ваших
глазах начало драть заказник — вы бы тоже ухом не
повели, благо вы его продали?
Вера даже взяла какую-то работу, на которую и устремила внимание, но бабушка замечала, что она продевает только взад и вперед шелковинку, а от Райского не укрылось, что она в иные минуты вздрагивает или боязливо
поводит глазами вокруг себя, поглядывая, в свою очередь, подозрительно на каждого.
Г-н Беневоленский был человек толстоватый, среднего роста, мягкий на вид, с коротенькими ножками и пухленькими ручками; носил он просторный и чрезвычайно опрятный фрак, высокий и широкий галстух, белое, как снег, белье, золотую цепочку на шелковом жилете, перстень с камнем на указательном пальце и белокурый парик; говорил убедительно и кротко, выступал без шума, приятно улыбался, приятно
поводил глазами, приятно погружал подбородок в галстух: вообще приятный был человек.
Неточные совпадения
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я в ноги поклонилася: // — Будь жалостлив, будь добр! //
Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В
глазах у них нет совести, // На шее — нет креста!
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола
глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни
велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе лежал, // В
глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных
вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
— Чем я неприлично
вела себя? — громко сказала она, быстро поворачивая к нему голову и глядя ему прямо в
глаза, но совсем уже не с прежним скрывающим что-то весельем, а с решительным видом, под которым она с трудом скрывала испытываемый страх.
— Я хотел… — Он замолчал было, но вдруг, вспомнив Кити и всё, что было, решительно глядя ему в
глаза, сказал: — я
велел вам закладывать лошадей.