Неточные совпадения
Только постигнув древнюю душу и узнав ее отношения к природе, мы можем вступить в темную область гаданий и
заклинаний, в которых больше всего сохранилась древняя сущность чужого для нас ощущения мира.
Современному уму всякое
заклинание должно казаться порождением народной темноты: во всех своих частях оно для него нелепо и странно.
Изд. 3-е, СПб., 1841, стр. I–IV] — чтобы остеречь от обмана; но даже точная наука убедилась, теперь в практической применимости
заклинаний, после того как был открыт факт внушения.
Мы должны воссоздать ту внешнюю обстановку и те душевные переживания, среди которых могли возникнуть заговоры и
заклинания; для этого необходимо вступить в лес народных поверий и суеверий и привыкнуть к причудливым и странным существам, которые потянутся к нам из-за каждого куста, с каждого сучка и со дна лесного ручья.
В этом отношении к миру, живущему в народе и до сей поры, нужно искать ту психологическую среду, которая произвела поэзию
заклинаний.
Заклинания стали доступны нам благодаря своему утилитарному характеру, — огромное число их вошло в область народной медицины; потому самое богатое собрание примет, оберегов, причитаний, заговоров и отреченных молитв находится в лечебниках и травниках.
Большей частью южные
заклинания кратки, на севере — они длинней и обстоятельней.
Те преследования, которые христианские церковь и государство всюду и всегда применяли и применяют к народной старине — к ее верованьям, обычаям, обрядам и поэзии, — коснулись и
заклинаний и их носителей.
Профессиональный заклинатель или тот, кого тоска, отчаянье, любовь, беда приобщили к природе, кому необычные обстоятельства внушили дар
заклинаний, — обращаются к природе, стремясь испытать ее, прося, чтобы она поведала свои тайны.
По словам Е. В. Аничкова, «в народном сознании
заклинание и молитва хотя и сосуществуют, но довольно отчетливо различаются».
Так, например, в белорусских молитвенных песнях христианского бога просят допустить до «
заклинания» весны.
Как бы то ни было,
заклинания и молитвы часто неразделимы. Содержание иных коротких песен колеблется между заговором и молитвой; среди молитв, признаваемых за таковые самим народом, вдруг читается (у белорусов) вечерняя молитва со следами заговора...
Психология народных обрядов коренится в религиозном миросозерцании. Заклинающий человек властен над природой, она служит только ему; оттого он сам чувствует себя богом. Это подтверждается массой фактов, собранных о людях-богах. Состояние сознания заклинающего природу, по словам Е. В. Аничкова, еще не религия, но то смутное мировоззрение, в котором таились уже зачатки религии.
Заклинание — это древнейшая форма религиозного сознания. [Там же, стр. 38–39]
Приемы обрядов-заклинаний, а отсюда и всех народных обрядов, можно сблизить с магией, как позитивной наукой.
Этим объясняется твердая вера в силу чар и осуществимость
заклинаний.
В таком же духе пытается объяснить атмосферу
заклинаний и наука.
Потому первобытная душа не различает чисто словесных заговоров от обрядовых действ и
заклинаний, как различаем их мы, основываясь на мертвых осколках и текстах, которые, но самому существу своему, никогда не могут вылиться и застыть в определенных формах, но представляют из себя туманные, зыблемые озера образов, вечно новые, создаваемые вновь и вновь, с приливами и отливами, очарованные влиянием неверной и бледной луны.
Часто, но далеко не всегда, заговор кончается замыканием; в русских
заклинаниях оно встречается чаще, чем в иностранных.
Великорусские
заклинания.
Сборник малороссийских
заклинаний.
Заклинания и обряды действительно имеют чисто практический смысл.
Когда он приобщается самой темной и страшной стихии — стихии любви, — тогда его
заклинание становится поэмой тоски и страсти, полновесным золотым вызовом, который он бросает темной силе в синюю ночь.
Искусство действенных
заклинаний — всем нужное, всенародное искусство; это полезное первобытное искусство дает человеку средства для борьбы за существование.
Для того чтобы вылечить болезнь, хорошо работать, быть счастливым в домашней и хозяйственной жизни, на охоте, в борьбе с недругом, в любви — нужен ритм, который составляет сущность
заклинания.
Ритмическое
заклинание гипнотизирует, внушает, принуждает.
Аничков цитирует Ф. Ницше из книги «Веселая наука» (М., 1861, стр. 168–169)] Мы пойдем по лестнице
заклинаний, начиная с первой ступени.
Вот почему любовь, как высшая тайна, — родная стихия
заклинаний отсюда они появляются, вырастая, как цветы из бездны.
Есть простые и тихие «приворотные» песни-заклинания:
«И пойду я, раб, за белой брагой, за девичьей красотой», — точно поется в одном
заклинании.
В следственном дело XVIII века найдено совершенно демоническое любовное
заклинание.
[«Любовное
заклинание из следственного дела 1769 года» («Летописи русской литературы и древности 1859–1860 гг.», т. III. М., 1861 стр. 92–93).]
Мы достигли верхней ступени лестницы
заклинаний и смотрим на пройденный путь. Нам бросаются в глаза постоянные непонятные образы: всюду говорится о каком-то камне Алатыре; повторяются какие-то отзвучавшие имена — имена лихорадок, которые можно встретить в самых разнообразных
заклинаниях (и от болезни и от любви). Иные заговоры расшиты, как по канве, по этим темным именам, от которых веет апокрифом, легендой, пергаментом. О них только нам остается сказать.
Сравнение текстов открывает поразительное сходство
заклинаний, чародейских приемов, психологий у всех народов.
Один из интереснейших примеров длинного путешествия
заклинаний — заговоры от лихорадки, исследованные А. Н. Веселовским [А. Н. Веселовский Разыскания в области русского духовного стиха, статья VI — «Духовные сюжеты в литературе и народной поэзии румын».
Под влиянием представления о гонимых и скитающихся дочерях Ирода получилось русское синкретическое
заклинание, где какой-то святой преследует дочерей Ирода — трясавиц.
СПб., 1881, стр. 25.] Этот Алатырь, Латырь или Алатр-камень белый, горючий, светлый, синий, серебряный — светится в центре массы
заклинаний и обладает чудотворной силой.
Неточные совпадения
А счастье было так возможно, // Так близко!.. Но судьба моя // Уж решена. Неосторожно, // Быть может, поступила я: // Меня с слезами
заклинаний // Молила мать; для бедной Тани // Все были жребии равны… // Я вышла замуж. Вы должны, // Я вас прошу, меня оставить; // Я знаю: в вашем сердце есть // И гордость, и прямая честь. // Я вас люблю (к чему лукавить?), // Но я другому отдана; // Я буду век ему верна».
На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и
заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением.
Мы
заклинания с собой такие носим — // Покойник оживёт сейчас».
Турманом слетел Чертопханов с коня, выхватил кинжал, подбежал, растопыря ноги, к собакам, с яростными
заклинаниями вырвал у них истерзанного зайца и, перекосясь всем лицом, погрузил ему в горло кинжал по самую рукоятку… погрузил и загоготал. Тихон Иваныч показался в опушке. «Го-го-го-го-го-го-го-го!» — завопил вторично Чертопханов… «Го-го-го-го», — спокойно повторил его товарищ.
Тихо вошел он, не скрыпнувши дверью, поставил на стол, закрытый скатертью, горшок и стал бросать длинными руками своими какие-то неведомые травы; взял кухоль, выделанный из какого-то чудного дерева, почерпнул им воды и стал лить, шевеля губами и творя какие-то
заклинания.