Неточные совпадения
Прав Вейнингер, когда говорит, что в каждом
человеке заложено начало гениальности и каждый может быть в иные минуты
жизни гениальным.
Речь идет о качестве
жизни, о направлении нуменальной воли, а не о количестве даровитости, не о великих только
людях.
Кантианство убивает не метафизику, не учение о бытии, это была бы невелика беда, оно убивает само бытие, вернее, оно выражает, отражает в
жизни совершившееся угашение бытия, его отдаление от покинутого
человека.
Поэтому протестантизм перенес центр тяжести
жизни и познания в субъективный мир
человека, в изолированную, предоставленную себе душу.
Нужно совершить переизбрание, избрать новый объект любви, т. е. отречься от старой любви к данной действительности, уже мне гарантированной, мне навязанной, сбросить с себя ветхого
человека и родиться к новой
жизни в новой, иной действительности.
По нашей вине природа омертвела, и космическое призвание
человека — микрокосма оживить природу — макрокосм, вернуть
жизнь всей иерархии естества, вплоть до камня.
«В душе каждого
человека, не слишком забитого судьбой, не слишком оттесненного на низшие ступени духовного существования, пылает фаустовская жажда бесконечной широты
жизни.
Гнет позитивизма и теории социальной среды, давящий кошмар необходимости, бессмысленное подчинение личности целям рода, насилие и надругательство над вечными упованиями индивидуальности во имя фикции блага грядущих поколений, суетная жажда устроения общей
жизни перед лицом смерти и тления каждого
человека, всего человечества и всего мира, вера в возможность окончательного социального устроения человечества и в верховное могущество науки — все это было ложным, давящим живое человеческое лицо объективизмом, рабством у природного порядка, ложным универсализмом.
И не мог осмыслить
человек этой власти над ним естественного, обожествленного человечества, человеческого общества, человеческого рода, вечно умирающего и вечно рождающего, беспощадно разбивающего все надежды личности на вечную и совершенную
жизнь.
И живет человеческий род, весь отравленный этим трупным ядом своих предшественников, всех предыдущих поколений, всех человеческих лиц, так же жаждавших полноты
жизни и совершенства; живет
человек безумной мечтой победить смерть рождением, а не вечной
жизнью, победить ужас прошлого и настоящего счастьем будущего, для которого не сохранится ни один живой элемент прошлого.
Напряженно хватаясь за утверждение
жизни в природе, угрожающей со всех сторон уничтожением,
человек теряет сознание и ощущение смысла
жизни, он ищет просто
жизни и умирает.
Странность эта определяется желанием построить
жизнь независимо от того, есть ли бытие и что есть бытие, безотносительно к существу
человека, к его происхождению и предназначению, его месту в мироздании и смыслу его
жизни.
Религия эстетизма учит утешаться призрачной
жизнью, сладостью потери ощущения реальностей, переносит центр тяжести
жизни избранных
людей не в реальную, а в иллюзорную красоту.
Человек должен стать внутренне свободным, достойным свободы и вечной
жизни, действительно перестать быть рабом, а не надевать костюм свободного, не казаться могущественным: он должен сознать свой грех, в котором участвовал, и религиозную связь свою с искуплением.
Все факты земной человеческой истории имеют единственную и неповторимую важность;
жизнь каждого
человека на земле есть момент абсолютного бытия, и другого такого момента не будет уже дано для дела спасения.
Христос был один, являлся всего раз на этой земле, в этой истории человечества; спасающее приобщение к Христу совершается для каждого данного
человека в этой его
жизни.
Для восточных верований в метемпсихоз плоть
человека не имеет никакого значения; душа
человека может перейти в кошку, и потому нет смысла
жизни, смысла земной истории, так как смысл этот тесно связан с утверждением безусловного значения плоти.
Религиозный
человек должен дорожить
жизнью больше, чем нерелигиозный, и должен больше ненавидеть смерть.
Религиозно должен
человек охранять себя и свою
жизнь от злых сил, собирать жизненные силы для участия в деле спасения, осуществляемого мировой историей.
Человек отвечает за свою
жизнь перед Богом и должен развивать полученные свыше дары.
Достоинство
человека — в его
жизни, а не в смерти, в соединении духа с плотью, а не в отделении духа от плоти, в соединении индивидуальной судьбы личности с исторической судьбой мира, а не в отделении личной судьбы от мировой.
Достоинство
человека измеряется не пассивным страданием, не исканием ударов судьбы, а активной и творческой победой над корнем страдания, над злом
жизни.
Но достоинство
человека и цель его
жизни находится по ту сторону страдания и наслаждения, неудовлетворенности и удовлетворения, отрицания этого чувственного мира или утверждения его.
Люди ответственны за мерзость запустения в церкви, так как они свободны в религиозной
жизни.
У Гюисманса все шло изнутри. Des Esseintes (псевдоним самого Гюисманса) постепенно потерял вкус ко всем мирским благам, к современным
людям, к современной литературе, к современному быту, ко всей
жизни современного великого города.
Действительность современного Парижа так ужасает и отвращает его, что слаще ему задыхаться и рисковать
жизнью в экзотически чувственной атмосфере созданных им искусственных запахов, чем жить с современными
людьми и отдаваться их интересам.
В восточноправославной мистике Христос принимается внутрь
человека, становится основой
жизни, в западнокатолической мистике Христос остается предметом подражания, объектом влюбленности, остается вне
человека.
Преодоление католического обожествления папы и гуманистического обожествления
человека на Западе, раскрытие творческой религиозной активности, потенциально заложенной в восточном православии, должно повести к подлинному θέωσις’у в исторической
жизни человечества.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный
человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне
жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому. Бывали трудные случаи в
жизни, сходили, еще даже и спасибо получал. Авось бог вынесет и теперь. (Обращаясь к Бобчинскому.)Вы говорите, он молодой
человек?
И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает
жизнь свою наряду с прочими, и между неустрашимостью
человека государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее
жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее
людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество
людей, которым во все случаи их
жизни ни разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.