Духовное плебейство человеческого происхождения сделали гарантией аристократического будущего человека: человек — ничто и потому будет всем, человек — червь и потому
будет царем, человек не божествен по своим истокам и потому именно будет божественным.
Католическое учение о церковной иерархии с папой во главе было ложной религиозной антропологией и обнаруживало отсутствие подлинной религиозной антропологии — откровения богочеловечества, в котором Сам Христос
есть Царь и Первосвященник и не имеет заместителей.
Неточные совпадения
Спаситель явился миру в образе раба, а не
царя, и
был раздавлен силами этого мира, и принял смерть по законам этого мира.
Весь природный порядок, пространственный, временный, материальный, закономерный, который явился результатом греха, соблазненности наущениями духа зла,
есть наполовину подделка бытия, ложь и призрак, так как в нем
царит смерть, рабство и страдание.
Но человек, занимающий иерархически высшее и центральное положение, призванный
быть добрым
царем природы, заразил всю природу, все иерархически низшие существа грехом и отступничеством и стал рабом той низшей природы, перед которой так страшно виновен и которую должен оживить.
Христос
был распят тем миром, который ждал своего мирского
царя, ждал князя этого мира и не имел той любви к Отцу, которая помогла бы узнать Сына.
Если бы Христос явился в силе и славе, как
Царь, то Он не
был бы Искупителем, то спасительная жертва не совершилась бы.
В конце мировой истории Христос явится как
Царь, явит миру Свою силу и славу,
будет властвовать над миром, миру обещано наступление Его тысячелетнего царства.
Если бы Христос явился как
царь земли, то этим история мира закончилась бы, никакой дальнейшей истории не могло бы
быть.
Человеческая стихия
была, с одной стороны, принижена христианством в истории, а с другой — ложно возвеличена в лице папы,
царя, иерархии, в человеческом быте и человеческих мнениях, выданных за божеские.
Если б не
было Христа, то
царил бы порядок природы, в котором все множественно и повторяемо, в котором личности нет.
А через три дня утром он стоял на ярмарке в толпе, окружившей часовню, на которой поднимали флаг, открывая всероссийское торжище. Иноков сказал, что он постарается провести его на выставку в тот час, когда
будет царь, однако это едва ли удастся, но что, наверное, царь посетит Главный дом ярмарки и лучше посмотреть на него там.
С одного дерева снялась большая хищная птица. Это
был царь ночи — уссурийский филин. Он сел на сухостойную ель и стал испуганно озираться по сторонам. Как только мы стали приближаться к нему, он полетел куда-то в сторону. Больше мы его не видели.
Неточные совпадения
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, // Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «А в чем же?» // — В благодушестве! // Пределы
есть владениям // Господ, вельмож,
царей земных, // А мудрого владение — // Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
Косушки по три
выпили, //
Поели — и заспорили // Опять: кому жить весело, // Вольготно на Руси? // Роман кричит: помещику, // Демьян кричит: чиновнику, // Лука кричит: попу; // Купчине толстопузому, — // Кричат братаны Губины, // Иван и Митродор; // Пахом кричит: светлейшему // Вельможному боярину, // Министру государеву, // А Пров кричит:
царю!
И каждое не только не нарушало этого, но
было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно
было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и
царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины, тогда как перед ним весь
был открыт прямой путь, подобный пути, ведущему к великолепной храмине, назначенной
царю в чертоги!
— Иван Потапыч
был миллионщик, выдал дочерей своих за чиновников, жил как
царь; а как обанкрутился — что ж делать? — пошел в приказчики.