Неточные совпадения
Война мира славянского и мира германского не
есть только столкновение вооруженных сил на полях битвы; она глубже, это — духовная война,
борьба за господство разного духа в мире, столкновение и переплетение восточного и западного христианского мира.
Борьба идет на духовных вершинах человечества, там определяется судьба человеческого сознания,
есть настоящая жизнь мысли, жизнь идей.
Национальность и
борьба за ее бытие и развитие не означает раздора в человечестве и с человечеством и не может
быть в принципе связываема с несовершенным, не пришедшим к единому состоянием человечества, подлежащим исчезновению при наступлении совершенного единства.
Принятие истории
есть уже принятие
борьбы за национальные индивидуальности, за типы культуры.
Для того, кто смотрит на мировую
борьбу с точки зрения философии истории, должно
быть ясно, что ныне разыгрывается один из актов всемирно-исторической драмы Востока и Запада.
И в нем
есть шипучесть и искристость, легкость, непостижимая в тяжелой буржуазной жизни современного города, веселость, странная при такой мучительной
борьбе за существование.
Историческая
борьба России с Польшей имела положительный смысл, и духовное своеобразие русского народа
было в ней утверждено навеки.
Сама любовь иногда обязывает
быть твердым и жестким, не бояться страдания, которое несет с собой
борьба за то, что любишь.
Но совсем неверно
было бы сказать, что постановка такой исторической задачи и
борьба за такую историческую ценность
есть требование отвлеченной справедливости и определяется исключительными нравственными преимуществами Англии и России перед Германией.
Борьба, которую ведет так насильнически Германия за мировое преобладание, для нее может
быть не менее оправдана и в ней может
быть свой нравственный пафос.
Борьба народов за повышение и рост жизни не может
быть неподвижностью.
Национальные тела образовались в истории и определили свои границы через
борьбу, и в
борьбе этой
был элемент насилия.
Изменятся способы
борьбы, все сделается более тонким, и внутренним, преодолеются слишком грубые и внешние методы, но и тогда
будет боль движения и
борьбы, счастливого покоя и бездвижности, благодатного экилибра не наступит.
Борьба России и Германии не
есть соревнование на почве справедливости, но не
есть также и элементарная биологическая
борьба за интересы.
В такой
борьбе должна
быть приведена в движение вся совокупность духовных сил народов.
Оправдание России в мировой
борьбе, как и всякой страны, всякого народа, может
быть лишь в том, что внесет в мир большие ценности, более высокого качества духовную энергию, чем Германия, притязания которой на мировое владычество она отражает, что своим неповторимым индивидуальным духом она подымает человечество на более высокую ступень бытия.
Жестокая судьба государства
есть в конце концов судьба человека, его
борьба с хаотическими стихиями в себе и вокруг себя, с изначальным природным злом, восхождение человека к высшему и уже сверхгосударственному бытию.
Слово само по себе божественно, и божественный смысл слов может
быть выявлен лишь в атмосфере свободы, реализм слов в
борьбе побеждает номинализм слов.
Совершенная свобода слова
есть единственная реальная
борьба с злоупотреблением словами, с вырождением слов.
Но марксистская философия, которая
есть философия praxis, признает истину орудием
борьбы революционного пролетариата, у которого истина иная, чем у классов буржуазных, даже когда речь идет об истинах наук о природе.
Можно сказать, что существование Бога
есть хартия вольностей человека,
есть внутреннее его оправдание в
борьбе с природой и обществом за свободу.
В истории происходит
борьба свободы и необходимости, а Бог может
быть только в свободе.
Поэтому история в высшей степени драматична, поэтому в ней постоянно происходит столкновение и
борьба царства Духа и царства Кесаря, которое имеет тенденцию
быть царством тоталитарным.
Между этими разумами не может
быть общения, может
быть лишь смертельная
борьба.
Противоречивость марксизма отчасти связана с тем, что он
есть не только
борьба против капиталистической индустрии, но и жертва его, жертва той власти экономики над человеческой жизнью, которую мы видим в обществах XIX и XX века.
Есть ли она, как и все теории и идеологии, отражение экономической действительности своего времени и происходящей в ней
борьбы классов, т. е. «надстройка», подпадающая под власть обычного марксистского объяснения?
Они скажут, что марксистская теория
есть относительная истина, как и все истины, и вместе с тем истина очень полезная в социальной
борьбе.
Сужение марксистского сознания связано
было с тем, что произошла исключительная концентрация на
борьбу с социальным злом.
Социальная
борьба, отвлекающая человека от размышлений над своей судьбой и смыслом своего существования, уляжется, и человек
будет поставлен перед трагизмом смерти, трагизмом любви, трагизмом конечности всего в этом мире.
Борьба будет продолжаться, но примет иное направление.
Борьба за большую социальную справедливость должна происходить независимо от того, во что выльется царство Кесаря, которое не может не
быть мещанским царством и не может не ограничивать свободы духа.
Тем не менее сначала это
была борьба чисто платоническая. Генерал один на один беседовал в кабинете с воображаемым нигилистом, старался образумить его, доказывал опасность сего, и хотя постоянно уклонялся от объяснения, что следует разуметь под словом сие,но по тем огонькам, которые бегали при этом в его глазах, ясно было видно, что дело идет совсем не о неведомом каком-то нигилизме, а о совершившихся новшествах, которые, собственно, и составляли неизбывную обиду, подлежавшую генеральскому отмщению.
Неточные совпадения
Очевидно, в Бородавкине происходила
борьба. Он обдумывал, мазнуть ли ему Федьку по лицу или наказать иным образом. Наконец придумано
было наказание, так сказать, смешанное.
«Откуда взял я это? Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что
было у меня в душе. А кто открыл это? Не разум. Разум открыл
борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно».
Кити
была смущена тою
борьбой, которая происходила в ней, между враждебностью к этой дурной женщине и желанием
быть снисходительною к ней; но как только она увидала красивое, симпатичное лицо Анны, вся враждебность тотчас же исчезла.
Она
была рада этому вызову к нежности. Но какая-то странная сила зла не позволяла ей отдаться своему влечению, как будто условия
борьбы не позволяли ей покориться.
Но он ясно видел теперь (работа его над книгой о сельском хозяйстве, в котором главным элементом хозяйства должен
был быть работник, много помогла ему в этом), — он ясно видел теперь, что то хозяйство, которое он вел,
была только жестокая и упорная
борьба между им и работниками, в которой на одной стороне, на его стороне,
было постоянное напряженное стремление переделать всё на считаемый лучшим образец, на другой же стороне — естественный порядок вещей.