Неточные совпадения
Все своеобразие славянской и
русской мистики — в искании града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия
на землю Небесного Иерусалима, в жажде всеобщего спасения и всеобщего блага, в апокалиптической настроенности.
Русская мистика,
русский мессианизм связаны со вторым образом России, с ее духовным голодом и жаждой божественной правды
на земле, как и
на небе.
Русский народ нужно более всего призывать к религиозной мужественности не
на войне только, но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей
земли.
Русская интеллигенция, освобожденная от провинциализма, выйдет, наконец, в историческую ширь и туда понесет свою жажду правды
на земле, свою часто неосознанную мечту о мировом спасении и свою волю к новой, лучшей жизни для человечества.
Всегда слишком возлагается он
на русскую землю,
на матушку Россию.
Такие направления наши, как славянофильство и народничество, относились с особенным уважением и вниманием к народной жизни и по-разному стремились опереться
на самые недра
земли русской.
Русский человек не идет путями святости, никогда не задается такими высокими целями, но он поклоняется святым и святости, с ними связывает свою последнюю любовь, возлагается
на святых,
на их заступничество и предстательство, спасается тем, что
русская земля имеет так много святынь.
И
русский мессианизм всегда должен был казаться полякам нежертвенным, корыстным, притязающим
на захват
земли.
Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше
русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе
русском есть более напряженная и чистая жажда правды Христовой и царства Христова
на земле, чем в народе польском.
— Эх, Семен, Семен! — вздрагивал глуховатый голос Тиунова. — Сколько я видел людей, сколько горя постиг человеческого! Любят люди горе, радость — вдвое! И скажу тебе от сердца слово — хорош есть
на земле русский народ! Дикий он, конечно, замордованный и весьма несчастен, а — хорош, добротный, даровитый народ! Вот — ты погляди на него пристально и будешь любить! Ну, тогда, брат, запоешь!
Но вьюги зимней не страшась, // Однажды в ранний утра час // Боярин Орша дал приказ // Собраться челяди своей, // Точить ножи, седлать коней; // И разнеслась везде молва, // Что беспокойная Литва // С толпою дерзких воевод //
На землю русскую идет. // От войска русские гонцы // Во все помчалися концы, // Зовут бояр и их людей // На славный пир — на пир мечей!
Неточные совпадения
Довольно демон ярости // Летал с мечом карающим // Над
русскою землей. // Довольно рабство тяжкое // Одни пути лукавые // Открытыми, влекущими // Держало
на Руси! // Над Русью оживающей // Святая песня слышится, // То ангел милосердия, // Незримо пролетающий // Над нею, души сильные // Зовет
на честный путь.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении
на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории
русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его
на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели»
русской земли.
Левин видел, что в вопросе этом уже высказывалась мысль, с которою он был несогласен; но он продолжал излагать свою мысль, состоящую в том, что
русский рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд
на землю. И чтобы доказать это положение, он поторопился прибавить, что, по его мнению, этот взгляд
Русского народа вытекает из сознания им своего призвания заселить огромные, незанятые пространства
на востоке.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая
на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного
русского поэта, какими наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши, как не случается нигде в других
землях и под полуденным роскошным небом.