Неточные совпадения
Все изменилось вокруг в
мире,
и нужны уже новые реакции живого духа на все совершающееся.
Не вера, не идея изменилась, но
мир и люди изменили этой вере
и этой идее.
И ныне перед европейским
миром стоят более страшные опасности, чем те, которые я видел в этой войне.
Темные разрушительные силы, убивающие нашу родину, все свои надежды основывают на том, что во всем
мире произойдет страшный катаклизм
и будут разрушены основы христианской культуры.
Я думал, что
мир приближается путем страшных жертв
и страданий к решению всемирно-исторической проблемы Востока
и Запада
и что России выпадет в этом решении центральная роль.
Теперь уж иная задача стоит перед нами, да
и перед всем
миром.
Во всем
мире, во всем христианском человечестве должно начаться объединение всех положительных духовных, христианских сил против сил антихристианских
и разрушительных.
Мир вступает в период длительного неблагополучия
и великих потрясений.
Русская национальная мысль чувствует потребность
и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачу
и место в
мире.
России все еще не знает
мир, искаженно воспринимает ее образ
и ложно
и поверхностно о нем судит.
Русское государство давно уже признано великой державой, с которой должны считаться все государства
мира и которая играет видную роль в международной политике.
Но духовная культура России, то ядро жизни, по отношению к которому сама государственность есть лишь поверхностная оболочка
и орудие, не занимает еще великодержавного положения в
мире.
Россия — самая государственная
и самая бюрократическая страна в
мире, все в России превращается в орудие политики.
С Ивана Калиты последовательно
и упорно собиралась Россия
и достигла размеров, потрясающих воображение всех народов
мира.
Национален в России именно ее сверхнационализм, ее свобода от национализма; в этом самобытна Россия
и не похожа ни на одну страну
мира.
Россия — самая националистическая страна в
мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна национального бахвальства, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной
и отвергающая всю Европу, как гниль
и исчадие дьявола, обреченное на гибель.
Тот же Достоевский, который проповедовал всечеловека
и призывал к вселенскому духу, проповедовал
и самый изуверский национализм, травил поляков
и евреев, отрицал за Западом всякие права быть христианским
миром.
Русское национальное самомнение всегда выражается в том, что Россия почитает себя не только самой христианской, но
и единственной христианской страной в
мире.
Россия — самая не буржуазная страна в
мире; в ней нет того крепкого мещанства, которое так отталкивает
и отвращает русских на Западе.
Достоевский, по которому можно изучать душу России, в своей потрясающей легенде о Великом Инквизиторе был провозвестником такой дерзновенной
и бесконечной свободы во Христе, какой никто еще в
мире не решался утверждать.
Славянофилы
и Достоевский всегда противополагали внутреннюю свободу русского народа, его органическую, религиозную свободу, которую он не уступит ни за какие блага
мира, внутренней несвободе западных народов, их порабощенности внешним.
Странник — свободен от «
мира»,
и вся тяжесть земли
и земной жизни свелась для него к небольшой котомке на плечах.
Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды
и спасения для всего
мира и всеобщего воскресения к новой жизни.
Она вечно печалуется о горе
и страдании народа
и всего
мира,
и мука ее не знает утоления.
Все дальше
и дальше должно идти, к концу, к пределу, к выходу из этого «
мира», из этой земли, из всего местного, мещанского, прикрепленного.
И я хочу верить, что нынешняя мировая война выведет Россию из этого безвыходного круга, пробудит в ней мужественный дух, покажет
миру мужественный лик России, установит внутренне должное отношение европейского Востока
и европейского Запада.
Германский
мир чувствует женственность славянской расы
и думает, что он должен владеть этой расой
и ее землей, что только он силен сделать эту землю культурной.
И нужна была совершенно исключительная мировая катастрофа, нужно было сумасшествие германизма от гордости
и самомнения, чтобы Россия осознала себя, стряхнула с себя пассивность, разбудила в себе мужественные силы
и почувствовала себя призванной к великим делам в
мире.
Мессианское сознание есть сознание избранного народа Божьего, народа, в котором должен явиться Мессия
и через который должен быть
мир спасен.
Это пророческое мессианское сознание не исчезает в христианском
мире, но претворяется
и преображается.
И в христианском
мире возможен пророческий мессианизм, сознание исключительного религиозного призвания какого-нибудь народа, возможна вера, что через этот народ будет сказано
миру слово нового откровения.
Это совпадает с периодами особенного духовного подъема, когда судьбами истории данный народ призывается совершить что-либо великое
и новое для
мира.
Такое пророческое чувствование не исключает великого избрания
и предназначения других народов; оно есть лишь продолжение
и восполнение дел, сотворенных всеми народами христианского
мира.
Россия должна сознавать себя
и Западом, Востоко-Западом, соединителем двух
миров, а не разделителем.
Апокалиптическая настроенность глубоко отличает русскую мистику от мистики германской, которая есть лишь погружение в глубину духа
и которая никогда не была устремлением к Божьему граду, к концу, к преображению
мира.
Слишком ясно, что Россия не призвана к благополучию, к телесному
и духовному благоустройству, к закреплению старой плоти
мира.
В очистительном огне мирового пожара многое сгорит, истлеют ветхие материальные одежды
мира и человека.
Не слабой
и маленькой, а сильной
и большой победит она соблазн царства этого
мира.
Лишь жертвенность большого
и сильного, лишь свободное его уничтожение в этом
мире спасает
и искупляет.
Русское национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по духу своему
и по призванию своему сверхгосударственный
и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «
мира»
и того, что в «
мире», но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его
и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
И Розанов восклицает: «Сила — вот одна красота в
мире…
Это замечательное описание дает ощущение прикосновения если не к «тайне
мира и истории», как претендует Розанов, то к какой-то тайне русской истории
и русской души.
Розанов хочет с художественным совершенством выразить обывательскую точку зрения на
мир, тот взгляд старых тетушек
и дядюшек, по которому государственная служба есть дело серьезное, а литература, идеи
и пр. — пустяки, забава.
Кто написал гениальную хулу на Христа «об Иисусе Сладчайшем
и о горьких плодах
мира», кто почувствовал темное начало в Христе, источник смерти
и небытия, истребление жизни,
и противопоставил «демонической» христианской религии светлую религию рождения, божественное язычество, утверждение жизни
и бытия?
Есть документы его души: «Уединенное»
и «Опавшие листья», которые он сам опубликовал для
мира.
Русский народ победит германизм,
и дух его займет великодержавное положение в
мире, лишь победив в себе «розановщину».
И думается, что для великой миссии русского народа в
мире останется существенной та великая христианская истина, что душа человеческая стоит больше, чем все царства
и все
миры…
С
миром происходит не то, что привыкли предвидеть, что должно было с ним происходить по традиционным доктринам
и теориям.
Обращение к международному
и всемирно-историческому обостряет чувство ценности собственной национальности
и сознание ее задач в
мире.
С точки зрения благополучия нынешнего поколения можно согласиться на постыдный
мир, но это невозможно с точки зрения ценности национальности
и ее исторической судьбы.
Неточные совпадения
Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд
и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении
мира, просто волосы дыбом поднимаются.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по
миру, // Не отойдя сосет!
Зеленеет лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там
и зеркало! // Хорошо, светло // В
мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́ сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.
— Коли всем
миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого
и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Оно
и правда: можно бы! // Морочить полоумного // Нехитрая статья. // Да быть шутом гороховым, // Признаться, не хотелося. //
И так я на веку, // У притолоки стоючи, // Помялся перед барином // Досыта! «Коли
мир // (Сказал я,
миру кланяясь) // Дозволит покуражиться // Уволенному барину // В останные часы, // Молчу
и я — покорствую, // А только что от должности // Увольте вы меня!»