Неточные совпадения
Но в более глубоком смысле вся новая история с ее рационализмом, позитивизмом, научностью была ночной, а не дневной
эпохой — в ней померкло солнце
мира, погас высший свет, все освещение было искусственным и посредственным.
Свободная философия творческой
эпохи начнется с сознательной жертвы научно-общеобязательной, к данному
миру приспособленной и по-мирски дифференцированной философией.
И все-таки должно сказать, что не было еще в
мире религиозной
эпохи творчества.
Мир знает лишь религиозные
эпохи ветхозаветного закона и новозаветного искупления.
Этого сознания до сих пор не было еще в
мире, оно зарождается в нашу
эпоху.
Творческая
эпоха должна создать новое, творческое учение о человеке, о
мире и его развитии.
Натуралистический взгляд на человека и
мир есть ветхий взгляд, порождение ветхого сознания, соответствующего
эпохе незаконченного, семидневного творения.
Древний
мир создал фаллический культ, ставший религиозно невозможным в христианскую
эпоху.
Не могло быть в дотворческую мировую
эпоху сознано, что сама оргийность пола должна быть преображена, выведена из родового круговорота природы и направлена на творчество новой жизни, нового
мира, а не истреблена.
Культ вечной женственности внутренно присущ
эпохе искупления, он связан с новой Евой, с Девой Марией и вхождением Искупителя в
мир через ее просветленную женственность.
Реставраторы язычества должны признать, что кровь людей
эпохи Возрождения была отравлена христианским сознанием греховности этого
мира и христианской жаждой искупления.
Но творческого дерзновения новой мировой
эпохи нет ни в чудесных рассказах Вилье де Лиль-Адана, ни в стихах Верлена, ни в злом гневе Л. Блуа против буржуазного
мира.
Такой революции творчества не знала и
эпоха появления в
мире христианства.
Доныне, в дотворческие мировые
эпохи всякая общественность была послушанием, несением бремени «
мира», последствием проклятия книги бытия, а не творчеством.
Многосоставность человека никто не может отрицать, и всякая теософия должна видеть в человеке наслоения всех
миров, всех мировых
эпох.
В
мире не может быть нового откровения, не может быть
эпохи, превышающей все достижения древней мудрости и древних мудрецов.
Мир проходит через три
эпохи божественного откровения: откровение закона (Отца), откровение искупления (Сына), откровение творчества (Духа).
И ныне не изжит до конца закон и не совершилось еще искупление греха, хотя
мир вступает в новую религиозную
эпоху.
И в
эпоху закона
мир предчувствовал новые религиозные
эпохи: не только пророческое сознание Ветхого Завета, но и трепетание мировой души в язычестве ждали явления Христа-Искупителя.
Три
эпохи божественного откровения в
мире — три
эпохи откровения о человеке.
Существует двоякая трагедия творчества, двусторонне раскрывающая ту истину, что в
мире не было еще религиозной
эпохи творчества.
Христос Своим появлением в человечестве, Своими страданиями и смертию лишь совершил посредничество как человек, но Он есть вечный посредник, посредник между Богом и людьми, начиная от
эпохи мира (von Weltzeiten hin), стало быть, уже посредник и в язычестве.
Неточные совпадения
Мельком, словно во сне, припоминались некоторым старикам примеры из истории, а в особенности из
эпохи, когда градоначальствовал Бородавкин, который навел в город оловянных солдатиков и однажды, в минуту безумной отваги, скомандовал им:"Ломай!"Но ведь тогда все-таки была война, а теперь… без всякого повода… среди глубокого земского
мира…
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный
мир Славян должен вместе с Россией начать новую
эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
Человеческий
мир распадается на части, и вместе с тем мы вступаем в универсальную
эпоху.
Христианское мессианское сознание может быть лишь сознанием того, что в наступающую мировую
эпоху Россия призвана сказать свое новое слово
миру, как сказал его уже
мир латинский и
мир германский.
Два врага, обезображенные голодом, умерли, их съели какие-нибудь ракообразные животные… корабль догнивает — смоленый канат качается себе по мутным волнам в темноте, холод страшный, звери вымирают, история уже умерла, и место расчищено для новой жизни: наша
эпоха зачислится в четвертую формацию, то есть если новый
мир дойдет до того, что сумеет считать до четырех.