Неточные совпадения
Мне хотелось бы сейчас прочесть то, что я тогда написал, приобщиться к огромному подъему,
пережитому мной.
В результате
пережитого мною внутреннего переворота я почувствовал большую душевную крепость.
Я скорее вижу ряд озарений, ряд кризисов, определяемых интуициями, ряд
пережитых по-новому, в новом свете старых интуиций.
Последствием
пережитого переворота было страстное желание не только познать истину и смысл, но и изменить мир согласно истине и смыслу.
Для моего философского и духовного пути очень характерно, что я никогда не был материалистом, я не пережил периода,
пережитого большей частью русской интеллигенции.
В этом проблематика Достоевского, Ибсена была моей нравственной проблематикой, как и
пережитое Белинским восстание против гегелевского мирового духа, как некоторые мотивы Кирхегардта, которого я, впрочем, очень поздно узнал и не особенно люблю, как и борьба Л. Шестова против необходимых законов логики и этики, хотя и при ином отношении к познанию.
Мне дорог
пережитый творческий подъем, но не выброшенный во вне продукт этого творческого подъема.
Вспоминаю об аресте, как о
пережитом большом подъеме, почти экстазе.
И это
пережитое мгновение я не называю резким обращением, потому что до этого я не был ни скептиком, ни материалистом, ни атеистом, ни агностиком, и после этого у меня не были сняты внутренние противоречия, не наступило полного внутреннего покоя и не перестала меня мучить сложная религиозная проблематика.
С этим связан
пережитый мной кризис, потрясение, которое я испытал в духовном опыте творчества.
Но вполне понятной может стать моя внутренняя религиозная жизнь и моя религиозная драма только в связи с
пережитым мной внутренним опытом, глубоким внутренним кризисом — я имею в виду основную мечту моей жизни, тему о творчестве человека.
Моя религиозная драма очень мало имеет общего с драмой,
пережитой Кирхегардтом, или с обычной драмой мучительных сомнений.
Постановка этой темы не была для меня результатом философской мысли, это был
пережитый внутренний опыт, внутреннее озарение.
Пережитое мною откровение творчества, которое есть откровение человека, а не Бога, нашло себе выражение в книге «Смысл творчества.
Очень любил Боттичелли и видел огромный смысл в
пережитой им драме творчества.
После
пережитого мною внутреннего переворота, связанного с опытом творческого подъема, я никогда не изменял своей веры в творческое призвание человека.
Но
пережитый творческий подъем, экстаз, преодолевающий различение субъекта и объекта, переходит в вечность.
Возможно только движение вперед после
пережитого катастрофического опыта, возможно лишь Aufhebung в гегелевском смысле.
Г. Г. Кульман поразил меня и С. Франка родственностью
пережитой эволюции, близостью взглядов по многим вопросам.
Но в конце
пережитой эволюции он стал «левым» и даже вождем «левых» течений во французском католичестве.
Когда молодой француз говорил о
пережитом им кризисе, то обыкновенно это означало, что он перешел от одних писателей к другим, например, от Пруста и Жида к Барресу и Клоделю.
Скажу только, что эти мысли родились у меня из
пережитого опыта.
Я это видел в катастрофах,
пережитых Россией, я это слыхал о Германии, я это вижу во Франции.
Для него каждый
пережитый им роман был обогащением, способствовал его развитию.
Многое углубилось для меня вследствие
пережитых мучительных состояний.
И самые
пережитые мной сомнения мне представляются порождением религиозной глубины.
После
пережитой революции вернулись к русской литературе, и это факт огромной важности.
В глубине русского народа происходят в результате
пережитого опыта революции и войны очень важные духовные процессы, которые еще не могут себя выявить.
Неточные совпадения
Таким образом, Ионой Козырем начался мартиролог [Мартироло́г (греч.) — перечень мучений,
пережитых страданий, несчастий.] глуповского либерализма.
Первый взрыв ревности, раз
пережитый, уже не мог возвратиться, и даже открытие неверности не могло бы уже так подействовать на нее, как в первый раз.
И что всего мучительнее — это было более ощущение, чем сознание, чем понятие; непосредственное ощущение, мучительнейшее ощущение из всех до сих пор жизнию
пережитых им ощущений.
Однако он чувствовал, что на этот раз мелкие мысли не помогают ему рассеять только что
пережитое впечатление. Осторожно и медленно шагая вверх, он прислушивался, как в нем растет нечто неизведанное. Это не была привычная работа мысли, автоматически соединяющей слова в знакомые фразы, это было нарастание очень странного ощущения: где-то глубоко под кожей назревало, пульсировало, как нарыв, слово:
— Так и умрешь, не выговорив это слово, — продолжал он, вздохнув. — Одолеваю я вас болтовней моей? — спросил он, но ответа не стал ждать. — Стар, а в старости разговор — единственное нам утешение, говоришь, как будто встряхиваешь в душе пыль
пережитого. Да и редко удается искренно поболтать, невнимательные мы друг друга слушатели…