Неточные совпадения
История не щадит человеческой
личности и даже не замечает ее.
Личность, сознавшая свою ценность и свою первородную свободу, остается одинокой перед обществом, перед массовыми процессами
истории.
У нас совсем не было индивидуализма, характерного для европейской
истории и европейского гуманизма, хотя для нас же характерна острая постановка проблемы столкновения
личности с мировой гармонией (Белинский, Достоевский).
Принес сознание конфликта
личности и мировой гармонии, индивидуального и общего, неразрешимого в пределах
истории.
Существует трагический конфликт
истории, исторического процесса, и
личности, личной судьбы.
История должна кончиться, потому что в ее пределах неразрешима проблема
личности.
Я переживаю не только трагический конфликт
личности и
истории, я переживаю также
историю, как мою личную судьбу, я беру внутрь себя весь мир, все человечество, всю культуру.
Неточные совпадения
Но, с другой стороны, не меньшего вероятия заслуживает и то соображение, что как ни привлекательна теория учтивого обращения, но, взятая изолированно, она нимало не гарантирует людей от внезапного вторжения теории обращения неучтивого (как это и доказано впоследствии появлением на арене
истории такой
личности, как майор Угрюм-Бурчеев), и, следовательно, если мы действительно желаем утвердить учтивое обращение на прочном основании, то все-таки прежде всего должны снабдить людей настоящими якобы правами.
О
личности Двоекурова «Глуповский летописец» упоминает три раза: в первый раз в «краткой описи градоначальникам», во второй — в конце отчета о смутном времени и в третий — при изложении
истории глуповского либерализма (см. описание градоначальствования Угрюм-Бурчеева).
— Это все вздор и клевета! — вспыхнул Лебезятников, который постоянно трусил напоминания об этой
истории, — и совсем это не так было! Это было другое… Вы не так слышали; сплетня! Я просто тогда защищался. Она сама первая бросилась на меня с когтями… Она мне весь бакенбард выщипала… Всякому человеку позволительно, надеюсь, защищать свою
личность. К тому же я никому не позволю с собой насилия… По принципу. Потому это уж почти деспотизм. Что ж мне было: так и стоять перед ней? Я ее только отпихнул.
— Вы обвиняете Маркса в том, что он вычеркнул
личность из
истории, но разве не то же самое сделал в «Войне и мире» Лев Толстой, которого считают анархистом?
Марксизм не только ограничивал, он почти уничтожал значение
личности в
истории.